Она хочет стать его любовницей и хочет быть любимой. В большинстве случаем одно исключает другое. К тому же она больше не желает никаких "эпизодов". Слишком больно было в последний раз, чтобы рискнуть снова. никогда больше она не позволит ранить себя прикосновением. Разделенным с другими женщинами. А если бы это произошло (до сих пор она не уверена - или ей не хватает смелости, чтобы быть уверенной, - что это может означать на самом деле), она хотела бы, чтобы всё было чисто. Поцелуи и ласки не так уж и важны. И она не считает, что если кто-то полностью тебе принадлежит, то- теоретически - ревновать незачем. Но веселее от этого не становится. К тому же, когда тебе 35, трудно "иметь мужчину" и при этом сохранять чистоту. как говорит Алиса, её подруга с работы, чистота-понятие для подростков и для катастрофически верных жён, эти месяцами или даже годами ждут, когда их мужья догадаются, что можно спать и с ними- так, для разнообразия, - а не только, например, со мной. "Тебе не кажется, что со своей навязчивой идеей ты выглядишь ещё более наивной, чем малолетки, хотя по возрасту ты им в матери годишься?"-добавила она со смехом. Алиса смеётся, даже когда ей очень грустно. Сама-то она чаще всего грустит. И считает, что иногда это приятно. Как вчера утром. В аэропорту.
Она проснулась слишком рано. Как всегда, когда нельзя опаздывать. Приняла душ, заколола волосы, как ему нравится, открыв шею. Если бы он захотел её целовать, она бы предпочла, чтобы он начал с шеи. Но если бы он начал с губ, груди, низа живота, то тоже… что "тоже"?! Она проглотила таблетку. Сперва она чистит зубы, потом- принимает таблетки.
Сегодня - из коробочки с надписью «понедельник». Надела платье, купленное вчера специально для него. Таблетки она тоже покупает для него. Доехала до аэропорта на первом автобусе. Заказала кофе заспанной официантке. Сняла пальто. Выключила телефон, чтобы никто не мешал. Хотя это лишнее - в шесть утра ей никто не звонит. В шесть вечера последние два года, кроме Алисы, тоже никого. Она поправляла волосы, дотрагивалась до губ, нервно поглядывала на часы. Увидела, как он вбежал, запыхавшись, таща за собой чемодан. Отметила рубашку голубого цвета, взлохмаченные волосы и то, что он небрит. Она любит, когда он в голубой рубашке. Его глаза становятся ещё синее. Но на этот раз она снова оказалась слишком далеко, чтобы их разглядеть. Она была благодарна девушке у компьютера за то, что та долго регистрировала его билет. В какой-то момент ей даже почудилось, будто он смотрит в её сторону. Она быстро поднялась со стула, разлив кое. Не понимала, чего ей больше хочется - побыстрее убежать или кинуться к нему. Минуту спустя он исчез в коридоре, ведущем к паспортному контролю.
Он всегда исчезает. В коридорах или за какими-нибудь дверьми, или в толпе чужих людей, которые его окружают. Два года она ждёт, когда он её заметит. Воображает себе близкие отношения, о которых он пока ещё не знает. Только иногда в отчаянии понимает, что это абсурд и что Алиса права. Невидимая, она следует за ним на вокзалы, в аэропорты, появляется на его лекциях в разных городах, в ресторанах, где он бывает, ходит по тем же улицам, по которым идёт он, чтобы сесть в машину или такси, которое увезёт его туда, где она тоже хотела оказаться. Когда она знает адрес, то приезжает следом за ним, испуганно озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет его жены. Жену она видела всего один раз. Та стояла в нескольких шагах о неё, когда после очередной встречи его, как всегда, обступила плотная толпа. Даже не взглянув на жену, он исчез в каком-то коридоре. Обе женщины были одинаковы невидимы, но по-разному ему безразличны. Впервые она подумала, что жене его ещё больнее. Но вскоре забыла об этом, и всё вернулось на круги своя.
В своём упорядоченном, размеренном, смиренном одиночестве она по-прежнему не пропускает не одной крохи информации о нём и, раз и навсегда решив сохранять чистоту, каждое утро принимает контрацептивные таблетки, давая волю фантазии, думает о нём, залезая в ванну с бокалом вина, зажигая свечи или примеряя бельё в бутиках. Выбирает для него рубашки, галстуки, а ещё духи, которыми он пахнет, ставит их рядом со своими. Когда ей надоедают старые чашки, она непременно покупает две, гадая, какой чай он любит. Наверное, ни у кого в Варшаве нет такого количества сортов чая, как у неё…
Сегодня она утром по дороге на работу она зашла в храм. Не молилась. Хотела просто немного побыть там. Выходя, на скамье у двери заметила какую-то женщину. Это была его жена. Она плакала…