И падает солнце плачущее,
Умирает звезда наша яркая;
И нас, переживший все адское,
Обнимет дыхание жгучее.
— Зато есть салюты
—- Иногда страшно, что это будет не салют, а бомбы.
— Но, если это случится, то у нас будет единственный выход - забраться на крышу, прислонившись к стене растрепать волосы, слушать крики обреченных(а мы тоже ими будем) и жизнерадостных людей, лай собак, смех шизофреников;
А может быть теми шизофрениками будем мы
И пить, попутно вспоминая строчки Пушкина и Сартра
Пока нам не откроется новый всплеск жизни, на мгновение, который эту жизнь и погасит.
—- Крики людей заглушат даже грохот рушащихся зданий, сигнализации на каждом втором метре каждой улицы поднимут рев самой душещипательной симфонии. А впереди будет боль и смерть тех людей внизу. И мы будем вместе с ними.
"И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он"
И солнце погаснет, и мы задохнемся в страхе и смоге.
И мы будем танцевать, плача об этом мире.
Мне страшно, что это будет не салют, а бомбы.
— А в том мире, где будут разрешены все города, волны отнесут нас в горы.
В пещерах нацарапаем имена всех великих авторов 20 века.
Мы построим свою маленькую пирамиду, в которой будет гореть огонь самопознания.
Мы будем питаться воздухом, с примесями радиоактивных частиц.
Мы будем кормить волков, которые будут размером с Франкенштейна.
Рисунки кашалотов на наших руках будут осыпаться, обнажая свои светлые души.
—- Время закончит свое существование. Я буду вспоминать, как любила людей. Я буду вспоминать, как пламя поглотило их души. Нас накроет свинцовым одеялом, и наш смех разнесется до самой последней трещинки в тех горах: твой тихий, мой звонкий, а птицы, которых мы нечаянно потревожим, встрепенутся. И они окажутся фениксами. И мы приручим их. Они будут сгорать сотни раз за наше счастье. Они будут сгорать напрасно.
— Наше счастье умрет навечно. Останется только сидеть и пересказывать стихи комарам, фениксам, и пыли, которая так и не осядет.
Мы будем задыхаться. Мы не будем двигаться.
С каждым громким всплеском эмоций будет слышен последующий всхлип. Я буду утирать тебе слезы.
А фениксы будут летать под сводом, обогревая нас, и убивая в нас надежду. До них будет невозможно дотянуться.
Как давно мы не курили?
Их пестрая раскраска настолько жива, что зависть разрушит наши сердца.
Мы не сможем переродиться, как это искусно делают они.
Они были этими бомбами. Они нас уничтожили.
К слову о том, когда есть вдохновитель, ночь и остывший чай.