Я не умею писать о хорошем. Наверное, потому что когда хорошо, писать не надо, надо впитывать каждую каплю счастья, надо собирать его в себе, чтобы утопить однажды своих демонов. Нет, вру, конечно, нельзя их топить, можно лишь напоить, накрыть пледом и дать отдохнуть. Пожирать кого-то изнутри - утомительная работенка, должно быть.

Мое "хорошо" теперь состоит из прочитанных книг, написанных страниц, хохота на кассовой стойке, тонкой бледной руки, подхватывающей меня под руку 4 вечера в неделю, старых и новых песен Сплина, латте с кокосовой стружкой над пеленой молочной пены. "Хорошо" проклевывается наружу, когда затыкаю уши наушниками, втягиваю сигаретный дым и сжимаю руками чашку кофе, а сверху прямо на волосы, прямо в чашку - снег, а через 5 минут - снова в зал, снова работать. "Хорошо" ласкает плечи, когда можно проснуться не в 8 утра, "хорошо" ставит турку на печку, пока губы нашептывают строки неизвестно чьих стихов.

Мое "хорошо" - это умение слепого радоваться теплу солнечных лучей на закрытых веках.

Мое "хорошо" рождается тогда, когда рассудок разворачивает длиннющий пергамент и собирается зачитать целый список причин, почему оно на самом деле "плохо", а гордость с мудростью с очаровательными улыбками дружно закрывают ему рот ладошками и мило посылают нахуй.