Она подсаживается за мой столик, когда я запиваю устало-разочарованного Бродского "Лагуной", в которой явно слишком много водки.
- Вы пьете так, как пьют кому-то назло.
Нахальство - это роскошь, которую позволяют себе люди исключительно самоуверенные, а могут позволить - люди харизматичные и обаятельные.
У нее длинные пшеничного цвета волосы, затянутые в высокий хвост, карие глаза и тонкие мягкие губы. У нее в глазах - беззлобная усмешка и неподдельный интерес.
Ей можно.
- Все может быть.
- Кто эта скотина? Когда, по сценарию, соберетесь звонить ему и бросаться пьяными обвинениями, дайте мне трубку, я скажу ему, что заберу такое сокровище себе, если не будет беречь.
- Не нужна трубка, можете говорить прямо сюда, - хлопаю пальцем по своего уху.
Интерес в ее глазах разгорается ярче.
- Себе, значит, назло?
- Голосу в голове и позыву держать обещание, которое того не стоит.
- Обещания имеют над нами ровно столько власти, сколько мы сами им даем.
- Когда-то дала слишком много.
- Давайте поднимем революцию! Власть отдадим желаниям, а обещания - в ссылку. А то и на расстрел.
- Боюсь, единовластие желаний быстро исчерпает все ресурсы государства. Плюс придется менять конституцию, слишком много бумажной волокиты.
- Но можно ведь дать испытательный срок. Скажем… одну ночь, м?
Между нами остается слишком мало места для сомнений.

А в моей "Лагуне" и правда было слишком много водки.