Говорят, зрелость - это осознание пределов собственных возможностей.

Я упираюсь в свои пределы лбом раз за разом, будто пытаюсь пробить эти стены, но заливающая лицо кровь как бы намекает "детка, все тщетно, брось попытки". Нет ничего невозможного, кроме этого самого невозможного. Оно есть, существует где-то вне телесного и материального, к нему можно прикоснуться, только когда уровень алкоголя в крови достигает нужной отметки.

Все это лирика, и вот тебе проза: мне нахер на нужно, чтобы твоя рука была здесь, когда ей не находится иного применения. Я не могу - пойми это, я н е м о г у - попросить свою агонию подождать, я не могу заморозить вулканы, не могу с ними договориться. Если бы они подчинялись моей воле, я бы утихомирила их навечно. Но нет, тут обратный порядок власти.

Когда я скуриваю половину пачки, когда я пью вермут с чашки, когда я царапаю колени ногтями и пытаюсь не думать о ноже на кухне, в моей голове не остается места для понимания и мудрости. Они выходят из зала, где слишком людно, возможно, им неприятна компания тоски, одиночества и страха, возможно, им осточертело, что по ушам бьет "пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста".

Когда я улыбаюсь тебе и желаю приятных снов, когда моего лицемерия хватает с избытком на то, чтобы прогнать тебя заботой, почему ты не видишь этого, как зубы разрывают мне щеку, как пальцы сжимаются на груди, будто пытаясь сдержать это "ты нужен мне, ты так мне нужен".

Я очень устала притворяться сильной. Мой резерв исчерпан, подпитка налажена, но нужно накопить, понимаешь, мне просто нужно накопить ресурсов. Где мне заказать перерыв? Где нажать на паузу? Я не бегу от боли, я открыта для нее, мне просто нужны силы, чтобы справляться с ней.
Потому что сейчас, когда дай бог чтоб хоть один день прошел без слез, их нет. Я слабая и уязвимая. Я хуже новорожденного младенца, ведь на мне уже столько ран. Я хуже старика, ведь конец еще не виднеется на горизонте.

Но такой я тебе не нужна.
Чтоб ты знал
Такой
Я не нужна
Даже самой себе.