Чуткое ухо Ариса тоже уловило странные звуки, и сам Окхарт принялся судорожно натягивать на себя привезенные из Копья тунику и широкие штаны. Я же оклемалась куда позже рыцаря, который буквально за несколько минут испарился из вмиг сжавшейся до размеров каменного мешка комнаты. Я буквально чувствовала, как страх опутывает меня паутиной, протягивает свои мерзкие длинные лапки к моему телу, не позволяя шевелиться. Наверное, я поняла причину волнения раньше, чем ее огласил мейстер, раньше, чем увидела застывшие лица Ренли, Крапинки, Гаррина и Ариса, даже раньше, чем вышла из комнаты.
«Отец». Всего одно слово, какие-то четыре буквы готовы попросту уничтожить меня, мои надежды, мои планы и мечты одним своим существованием.
Я не помню, как я и остальные прибывшие в Приют добрались до Большого Зала, как и абсолютно не понимаю происходящего. Корка страха все обрастала и обрастала новыми слоями такого же ледяного ужаса. Мейстер зачел вслух письмо, адресованное, конечно же, в первую очередь «Арианне Мартелл, дочери Дорана Мартелла» с посланием сдаться добровольно людям отца и признать незаконными действия относительно Мирцеллы Баратеон. И тогда Дорнийский принц якобы утихомирит свой гнев и смягчит наказание.

© A.S.&A.M.