здравствуй, мой самый придуманный псевдобог, не оправдавший, как раньше, моих надежд. выведи нас за искусственный свой рубеж и затеряйся в кресте бесконечных дорог.

здравствуй, моя неизвестная боль внутри, обыкновенно глуха и, как прежде, нема. что остается? себя доставать со дна, воздуха брать, выплывая на два и три.

здравствуй, мое еле-слышное 'помоги', теплится что-то и просит не отпускать. сколько ни бейся, не встать без его руки; сколько ни верь, он не будет тебя спасать.

ты не проснешься свободной, не жди утра; цепь не порвет, не залечит кровавых ран. твой самый вечный желанный трофей - дурман; все, что здесь есть - это холод в его глазах.

он притупит тебя, стоит хоть раз взглянуть, стоит хоть раз задержаться и не вздохнуть; в лед затвердеет, пронзив и сковавши грудь. 'может быть наверху встретимся как-нибудь'.

ты умираешь. сожженые дети содома, манящие духом в остатки греховного рая. мы ходим и жжемся о выступ каленого края, и рушатся стены от рвущего голос стона.

и хочется крикнуть отчаянное 'прости' тому, кто с тобой пройдет, за ладонь схвативши, тому, кто в себя твою душу в углях вместивши, продолжит идти. только, новый бог, где же ты?

где
же
ты?