вот — твой стол, твой стул,
твой стон, твоя стынь и сталь.
стержень стана стройного стал сутул.
ты стучишь, как Сталин, пальцами по столу.
говоришь "остынь",
говоришь "отстань".
остаешься каплями по стеклу.

ты — мой дом, мой дым,
Дон Кихот мой и дума дум,
умирающий в амоке молодым.
для тебя от Жоан Маду до Наож Удам —
просчитать ходы
прямо на ходу.
нет, я никому тебя не отдам.

вот — мой стих, мой страх,
мой японский бумажный стерх.
стихли сечи старинные тех, кто стар.
стухли свечи стеаринные тех, кто стёр
из глазниц огонь,
ссыпал прах в ладонь,
а в моих — горит для тебя костёр.

ты — спасённый от
смерти держащий землю кит,
по себе от себя убежавший кот.
твоих братьев скоптил в скоромное китобой.
в семисолнечный скит
отправлялся скот,
как и я отправилась за тобой.

вот — мой теплый бок,
мой пиратский бриг,
пыль эпох и степной ковыль,
все — тебе, тебе, одичавший Брок
и смешная Брик,
все тебе — моя быль,
моя боль —
и Бог.

ничего — себе.
истончи, истопчи, истолчи в ступе,
истолкуй как хочешь смысл этих строк.