если в нас еще и останется волшебство,
то растратим его мы попусту - так сложилось,
я умела любить всех так, что летели искры, горели сроки,
а теперь грустны мы и одиноки,
оббиваем медиаторы и пороги -
там поставить печать,
тут прилепить бы роспись.
не квартира-однушка, а мрачный хоспис.
мы пришли сюда умирать.
изживать друг из друга живость,
болью едкой проверять этот мир на вшивость.
и у нас нет ни имени, ни приюта,
корабль тонет, а мы - каюта,
мы закрыты на три замка, поворот ключа,
и вода заставит нас заканчиваться и молчать.
затыкает нам рот словесными оборотами,
позволяя с собой унести хоть что-то и
награждает нас молчанием, как отдушиной.
молчи и слушай, ты
глуп.
просто молчи и слушай.
если в нас останется хоть капля настоящего волшебства,
мы его раздарим тем, кто ни капельки не достоин -
кто бежал от вопросов, проблем и воин,
кто совсем не прекрасно и гармонично устроен.
но бог спокоен.
бог спокоен за нас, ведь мы -
сами стражи своей тюрьмы,
волонтеры своего мрачного хосписа,
ни ответов ни надо нам,
ни вопросов, ведь
мы обречены на молчание и лед по сетчаткой глаза.
Бог нас вычислил сразу,
и теперь изживает нас, как заразу,
выдавливает из под кожи, как желтый гной.
иди вперед, свет мой
я следую за тобой.