Он сводит брови, хватается за низ футболки и одним быстрым движением стаскивает ее через голову.
На его правом боку пляшет пламя Лихости, но больше на груди знаков нет. Он отводит глаза.
— В чем дело? — хмурюсь я. Такое впечатление, что ему… не по себе.
— Я редко предлагаю на себя посмотреть, — отвечает он. — Собственно, никогда.
— Не представляю почему, — тихо говорю я. — В смысле, ты бы себя видел!
Я медленно обхожу его. На его спине краски больше, чем кожи. Здесь нарисованы символы всех фракций: Лихость наверху позвоночника, Альтруизм сразу под ней, другие три, поменьше, еще ниже. Несколько секунд я смотрю на весы, которые представляют Правдолюбие, глаз, который означает Эрудицию, и дерево, которое символизирует Товарищество. Вполне логично, что он нанес на себя символ Лихости, своего прибежища, и даже символ Альтруизма, своей родной фракции, как и я. Но остальные три?
— Я считаю, что мы все совершили ошибку, — тихо говорит он. — Мы стали принижать добродетели других фракций, развивая свои собственные. Я не хочу этого делать. Я хочу быть смелым, и самоотверженным, и умным, и добрым, и честным.
Вероника Рот, "Дивергент".