— Разве вы не знаете, каковы три самые большие драгоценности нашей жизни? — Откуда же я могу знать, господин обер-прокурор, если я и самой жизни-то не видел? — Добродетель, юность и наивность! — безапелляционно заявляет Георг. — Если их утратишь, то уж безвозвратно! А что на свете безнадежнее многоопытности, старости и холодного рассудка? — Бедность, болезнь и одиночество, — отзываюсь я и становлюсь вольно. — Это только другие названия для опыта, старости и заблуждений ума.