Видишь ли, мой питерский мальчик, ты немного опоздал. Стучишься в мою дверь, поборов свою гордость и упрямство, пытаешься достучаться до моего затертого сердца. Какого сердца?
Видишь ли, мой питерский мальчик, ты немного опоздал. Ты пришел слишком поздно. Кожа уже изрезана, слезы уже пролиты, а синяки набиты. Где был ты, когда я умирала в зашторенной комнате наедине с моими призрачными воспоминаниями, ставшими похожими на изрезанные крылья мотылька? Нет, совсем не тогда ты звал меня к себе, не тогда писал меня и интересовался как я. Теперь же моя душа похожа на погребенную в пепле планету цвета морской волны, на которой вымерло все, что только могло существовать. Нет, что ты, это не эгоизм во мне играет, и отнюдь не гордыня вторит моим словам.
Просто там, где ты нащупываешь мое сердце, теперь ничего нет.