Они были до омерзения милы. Это внушало страх и недоверие. Оно отдавалось тупой болью в районе грудной клетки. «Я никому не принесу счастья», - вторил он себе, придвинувшись к углу. «Оно им не нужно, никому не нужно! Глупцы!» - истерически кричал он, метаясь словно зверь в клетке.