А кажется, в тот день, в нас что-то умерло, сломалось.
И алым заревом на снег, небрежно в суете упало.
На рёв толпы и ликованье палача.
И плаха в сцену обернулось вдруг.
Где маску безразличия оденешь сгоряча,
Как на поклон опустишься, мой друг.
Баз суеты, так чинно, величаво.
Назло провидцу и судье.
Как сойки сердце трепетало.
Что билась в клетке, на окне.
Тебя уж нет, ты съеден и забыт.
Твой век иссяк, мне кажется, я слышу,
Что вновь ревёт толпа, от голода скрипя.
Точа ножи для жён, детей и для себя.