Манера общения. У каждого она разная. А у меня дурацкая какая-то. Хотя я признаю, что по характеру и по той же самой манере общения я превосхожу многих моих знакомых. Ну даже приведу пример: раньше я была настолько стеснительна, что даже сейчас я не могу привести достойное этому сравнение. Я имела привычку слушать, а не говорить, и в этом была вся моя привлекательность, это выглядило как-то благородно что ли. Привлекательность потому, что сейчас абсолютно все люди стремятся говорить меньше, а слушать больше: глупышки думают, что так они больше похожи на мудрых.
Счастливые болтушки! Они могут поддержать любой разговор, они могут сделать беседу интересней, и с ними вам никогда не станет скучно. Но сейчас, нет, во все времена считалосось, что они просто глупые создания. Лично я их уважаю. Они знают, о чем говорят.
Я же только сейчас становлюсь на путь истинный: постепенно я начинаю говорить больше, другими словами - становлюсь болтушкой. Мне это нравится. Моя маленькая яркая личность, которая, казалось бы, никогда не выйдет из заключения, проворно выполняет свой изумительный план побега. Но все же скромность не хочет уступать, поэтому моя яркая личность появляется снаружи только тогда, когда я с человеком, к которому привыкла и для которого искренна.
Весь секрет болтливости, который я недавно раскрыла, заключается в сплетнях. Сплетни руководят человеком. Непонятно зачем он хочет вытрепать все на свете про кого-то, зная, что это не принесет ему никакого счастья, и он никак не возвысится перед глазами того человека, которому поручена для дальнейшего распрастранения эта сплетня. Человек эгоистичен. Так зачем же ему думать о других и взволнованно передавать все о других? Неет, это не человек, это всего лишь сплетня желает вырваться наружу, разнестись по всем ушам людей, передаваться из одних уст в мысли другого и как можно дольше застрять там.
Сплетни, в некоторой степени, объединяют людей. Как вера. У каждого в какой-то определенной группе есть мысли об обсуждаемом человеке. Ну, хорошая тема для разговора. Кто-то говорит что-то гадкое о нем, и все соглашаются, добавляют что-то новенькое. Почти весело. Люди, все люди, думают, что это плохо. Лично я не вижу ничего плохого в том, чтобы перемыть кому-нибудь косточки. Злостно перемыть. Я такая. А такая я, потому что думаю, что это не так уж обидно быть предметом сплетни. Ахахах. Я ни разу не была этим предметом. О чем я вообще говорю? Ну я так думаю и предполагаю.
Вообще я люблю таких людей, которые обсуждают за спиной кого-то, ведут сплетни, а потом без всякого волнения, ровным и четким, весьма сдержанным голосом, без учащенного пульса выплескивают из себя всю эту гадость, мерзость о человеке ему же в глаза. Да, обидно. Все не любят таких людей. Говорят, что они жестокие. А мы все жестокие. Все, все без исключения обсуждают и ведут сплетни. Но самое ужасное, что это все происходит за спиной у кого-то, а потом с невинной, чистой и радужной улыбкой идут к нему навстречу с открытыми объятиями. Мерзость. Я такая, такая подлая. А что мне делать? Мне это даже нравится. Но в лицо я это никому не скажу. Мне страшно, страшно то, что ему будет больно. Но больнее узнать эти слова от кого-нибудь другого. А потом отворачиваться в сторонку и блевать от этой невинной, радужной улыбки.
А я такая же. Такая же как все с невинной, но робкой улыбкой. Робкой, потому что не знаешь, слышал ли тот, к кому ты идешь с объятиями то, о чем ты недавно щебетала о нем. Ненавижу себя. Ненавижу за то, что обсуждаю всех за глаза. В лицо скажи ему все, малолетка! Нет, я боюсь, но все равно никогда не перестану говорить все самое гадкое о человеке у него же за спиной. А есть ли у меня совесть? Теоритически - нет. Она умерла во мне еще давным-давно. Не могу объяснить это. Просто взяла и умерла, а какие из благородных качеств останутся у меня с моими мыслями и делами? Думаю, ответ сам ясен. Но все же что-то осталось еще. Боюсь смотреть людям в глаза. Сразу свои прячу. Странно. Может, боюсь увидеть там всю человеческую сущность. Они меня пожирают иногда. Совесть есть еще значит.
А я не предпринемала попыток бороться с этим? Да. Было. А сплетенки не отпускают меня, я им нужна, я посредник между ними и другими. Все просто.
Но я люблю людей, которые не смотрят в глаза. Я не знаю почему. Глупо все это звучит. Уточню: когда я привыкну к человеку, только тогда я хочу и люблю смотреть в глаза. Я его знаю, мне уже не страшно открыть за этой оболочкой глаз что-то новое. Звучит очень глупо все это. Точно пишу какое-то лирическое нытье: глаза - единственное то, через что можно увидеть нутро человека. Ну, а что если правда это? Не всегда. Глаза тоже подводят в догадках о человеке. Очень редко, но встречаются каменные, стеклянные глаза. От них становится страшно. Я ничего в них не понимаю. Не понимаю ни одного чувства, которое они выражают. Ориентируюсь лишь на мимику мышц. Сложно. Вот так и остаешься обманутым.
Сейчас могу сравнить себя только с гариллой: мне не нужны добро и любовь глаз, я брежу чувственным теплом человеческого тела. Я просто напрочь лишена этого. Хочу обнять и не отпускать…никогда не отпускать. Хочу ощутить это чувство при первых минутак объятия. Как это божественное тепло медленно передаются по твоей коже, оставляя за собой ее гусиной, запечетляется и позволяет ощутить себя, оно постепенно лезет тебе прямо в жилы, а потом прямо в сердце. И после этого ты понимаешь, что никогда не отпустишь этот источник тепла. Девочке нужно тепло? Девочка выросла? Нет, не нужны мне эти ваши чертовы поцелуи, мне нужно одно лишь тепло, одурманивающее тело тепло. Гипнотизирует: я согласна на все вещи, что скажет мне этот паршивый рот, лишь бы только не кончалось это драгоценное тепло. Оно сможет помочь мне решить все проблемы, словно убаюкивая, заставляет все забыть. Иногда так тянет обнять кого-нибудь, обнять, что есть мОчи.
Хочу терпеть это часто: каждый божий день. Всегда хочу это. Оно, в какой-то степени, заряжает меня, поставляет мне некие гармоны счастья, замораживает память на все плохие мысли и воспоминания. Да, оно серьезно помогает. После него я уже не буду грустить. Но я не вижу тепла рядом. Его нет. Мне некого обнять. Огорчение. На душе так тяжко, грустно и так одиноко. Нет, мне не нужны эти моральные удовольствия, только тепла хочу, такого мягкого, согревающего душу. Очень хочу.