Что за муть со мной вообще происходит? Уже третий день не могу оставаться наедине со своими мыслями, так как начинаю страшно меланхолировать. Не хочется никого видеть, слышать, вообще не хочется думать о том, что где-то есть люди. Я бы, возможно, списала это на пресловутый ПМС, но тут что-то не то. И странно, вроде бы всё, в кой то веки, хорошо, даже отлично. Я не сижу сутками дома за книгами, гуляю, плюс еще в моей жизни появилась Л., как раз в самый нужный момент, когда мне до ужаса нужна подруга. Я наконец-то стала вылезать из той раковины, куда сама же себя и засунула. Мне казалось, я уже изжила себя, и моё место занял тот тихий, убитый, безотказный подросток, которого так хотели во мне видеть. Слишком сложно теперь расстаться с этой маской, она приросла ко мне и слезает только с новой "кожей" - всем тем, что стало снова во мне оживать. И та забитая Настя снова возвращается. Я всё чаще думаю об этой моей стороне как о моём втором я, и вспоминаю, как она начала рождаться. Судя по всему, зародыш её появился тогда, когда отчим вернулся. До него… Моей матери, как мне кажется, было в то время реально чхать на нас с Димой (хоть она и яростно это отрицает). А мне во время наших с ней ссор на эту тему вспоминается эпизод. Когда я закончила перый семестр первого класса здесь, меня отправили к бабушке, якобы, из-за чрезмерно огромных фондов в школе. И когда мать приезжала ко мне, она не проводила время со мной, а шла к своим "друзьям". Помнится, как-то раз, когда она приехала на сутки всего, все эти сутки она пробухала со своими. А я, в то время еще наивная девочка, верила, что мама любит меня, просто ей нужно отдохнуть. Ядо сих пор не могу простить ей это, и, думаю, не смогу простить никогда. Когда вернулся отчим "из коммандировки", как рассказывали моему младшему брату, всё пошло не так. Все сразу вспомнили, что в доме какбэ есть 10-летний ребёнок. А отчим… Некоторые происходящие вещи пугали меня, я знала, что это неправильно, но я была маленькая и не могла ничего рассказывать. Странно, но некоторое время я даже любила его, не смотря на их частые ссоры с матерью. Иногда он даже мог себе позволить её ударить. Но я в нём видела того, о ком он рассказывал - подростка без крыши, плюющего на все законы и условности. Но мои иллюзии разбились вхлам только к 15 годам, когда я поняла, что это просто человек, который любит выпендриться. Страшно, господа, понимать, что всё, во что ты верил, на что надеялся - фантазии.