пишу чисто для себя - неважно, что подумает какой-то читатель. необходимо выплеснуть цунами воспоминаний. здесь просто поток мыслей, которые приходят всё чаще и чаще.
помню, мама давала мне йогурт, парочку яблок или мандаринок и садила в машину - с этой минуты почти весь мамин рабочий день я проводила на заднем сиденье, оно было в полном моём распоряжении - никаких детских кресел и прочей глупой ерунды. нравилось прилипать щекой к прохладному стеклу и смотреть, как проносятся мимо другие автомобили, дома, люди.
или, когда мама не разъезжала весь день по городу(ам), она приезжала в офис и брала меня с собой. сегодня все спрашивают, где и как я научилась рисовать, - в офисе, ребят. на бракованных документах. карандашом или шариковой ручкой. у мамы все блокноты были изрисованы - я всегда хотела, чтобы она видела моих принцесс у окна, когда открывала блокнот и что-то искала. в офисе в полдень появлялась тетёнька с едой в пластмассовых банках, и мама всегда брала мне салат с крабовыми палочками. а сама ничего не ела, хоть я и пыталась её накормить.
или ранним утром меня увозили к бабушке с дедушкой - и весь день я носилась по огороду и улице, раскапывала муравейники и пыталась залезть на яблони (залезла лишь спустя несколько лет). а вечером засыпала на высокой кровати, уткнувшись носом в огромные и твёрдые подушки, из которых порой торчали белые перья, дедушка рассказывал что-нибудь на ночь, а потом поправлял одеяло и подставлял стулья к кровати, чтобы ночью я не упала. но я обычно поворачивалась к стене и смотрела на ковёр - ну, была же мода вешать ковры на стены… и мне казалось, что в тёмных узорах шевелятся какие-то маленькие белесые создания, - боялась, что это блохи. слушала, как в соседней комнате ворчит дед, сидя у окна и глядя на пустую ночную улицу. но потом я засыпала. а утром слышала кукареканье, шлёпанье дедушкиных тапок по дому, слышала, как он готовит суп - боже, любимый дедушкин суп … ворчание бабушки, её баночки с таблетками на окне и маленький чёрно-белый телевизор на тумбочке. дедушка и бабушка каждый вечер смотрели "вести" и "кармелиту".
мы с дедушкой ходили через речку в город - за хлебом и булочками. ходили с ним на пруды - ловить рыбу. брали телегу, большую бочку и шли на соседнюю улицу - к колонке, за водой. дед часто хотел взять меня с собой в лес, чтобы принести берёзу и сделать веники, но мама не разрешала, и дед уходил один.
а с бабушкой… я только помню, как мы кормили куриц… и я часто смеялась над ней, она злилась, хотела меня отшлёпать, а я убегала и пряталась в шкафу, укрываясь старыми платьями, в которых жила моль.
помню, один раз дедушка хотел утопиться. в другой раз - повеситься. а потом мы с ним сидели на крыльце, и он рассказывал мне истории из жизни. самая запоминающаяся - про змею в повозке с сеном…
бабушка умерла. дедушка умер.
я больше никогда не смогу попробовать дедушкин суп и компот из сушёных яблок и никогда не приготовлю их так, как готовил дед. а он никогда не принесёт мне пирожных из кулинарии.
а детство, на самом деле, умирало медленно и настолько тихо, как будто бы не хотело, чтобы его смерть заметили. я и не заметила. хотя, если бы мне кто-то сказал, что детство - оно не вечное, что оно скоро исчезнет, я бы - честное слово!.. я бы поймала для него последние солнечные лучи, я бы больше ела переспевшей вишни, больше делала малинового варенья и совсем не газированной газировки с клубникой. я бы не издевалась над бабушкой, чаще приходила бы к дедушке в его последние дни… да ещё было так много вещей, которые можно было осуществить только в детстве! а теперь вот - всё. угасло.
как фраза из фильмов: "уже поздно", она как раз подходит.
и у меня ведь ничего не осталось из того времени.
даже дедушкин дом - он уже совсем не тот, что раньше.
кажется, как будто это я во всём виновата.