Из записных книжек Скотта Фицджеральда:

Пьяница в 20 лет, развалина в 30, труп в 40.
Пьяница в 21 год, человек в 31, мудрец в 41, труп в 51.

Когда за девушкой ухаживаешь так долго, остается одно — или жениться, или поссориться, ну я с ней и поссорился.

Совет начинающим писателям: читайте Толстого, Маркса и Д. Г. Лоренса. А еще? Еще — читайте Толстого, Маркса, Д. Г. Лоренса.

А знаете, почему вас потянуло друг к другу? Потому что вы оба тоскуете. Ей стало жаль тебя, а тебе — ее. (Не позаимствовал ли у меня этого Эрнест?)

Никогда не испытывал желания, чтобы существовал бог, к которому можно было бы обратиться с просьбой, но очень хотел, чтобы был бог, которого можно возблагодарить.

Эрнест непременно протянет руку помощи тому, кто на скале стоит ступенькой выше, чем он сам.

Обычно непосредственный отклик находит разговорный стиль а-ля Джойс.

Суждения Хемингуэя сводятся, в общем-то, вот к чему: если бы Том Вулф научился отделять вычитанное им из книг от почерпнутого непосредственно из жизни, он стал бы самобытным писателем. Из книг можно почерпнуть только чувство ритма и знание литературной техники. В художественном отношении Вулф еще наполовину ребенок — такой вывод точнее, чем мнение Эрнеста. Но, нападая на него (как бывало несколько раз в наших разговорах), я потом испытывал раскаяние. Вкладываю оружие в руки людей, недостойных встать с ним рядом.

Нет ни одной хорошей биографии настоящего романиста. И не может быть. Потому что романист, если он чего-то стоит, — это множество людей в одном лице.

Мои суждения весомы, потому что подкреплены опытом неудачника, суждения Эрнеста — потому что подкреплены опытом любимца судьбы. Нам с ним больше не о чем говорить.

Оптимизм — сущность ничтожных людей, которые высоко взлетели.