Акварелью писать стихи
и носить вместо платья
Мы были так милы и так нежны. Я носила платье из светло зеленой ткани, совершенно легкой – паутина по сравнению с ней казалась металлической кольчугой. Он же придумал, как вместо шнурков завязывать стебельки одуванчиков и писал дурацкие рассказы о полевых мышатах и уравнениях реактивного движения. Но мы так отчаянно ненавидели друг друга, что целый мир раз за разом вспыхивал и осыпался пеплом на головы и плечи ни в чем (какая наивность!) неповинных жителей.
- Брешь в лопастях ветряной мельницы приводит к невкусному печенью, - твердила городская сумасшедшая
- Часы на городской ратуше идут в сторону моря, - твердила городская сумасшедшая
- Вы две части одного целого, - твердила городская сумасшедшая
И мы приносили ей печенье – самое вкусное печенье в мире, и каждый рассвет встречали на ратуше, как раз в то время, когда стрелки часов показывали серебристых чаек. А затем опять воевали, и снег в этом чертовым городе шел 420 дней.
Потом он сказал – мне кажется, я тебя не ненавижу. Я сказала – что за чушь возьми свои слова назад. Он сказал – уже поздно южный ветер будет тут с минуты на минуту
И южный ветер котенком улегся на мое солнечное сплетение, а потом облизал нос и щеки и пальцы. А еще через 4 дня оставил на подушке подснежники.
Тут то мы и расстались.
Я и мой ежезимний послеснежный синдром безумного февраля.