Однажды Джон Кейдж сказал, что автобус, проезжающий около консерватории, более музыкален, чем сама консерватория. Теперь Мартынов продолжает эту метафору и говорит, что сейчас просто автобус музыкальнее автобуса, проезжающего мимо консерватории.
а потом подхватывает стася и говорит, что неплохо было бы просто автобусу протаранить консерваторию насквозь, вышвырнув меня на свежий воздух. я сегодня слушала, как милая анечка играет второе скерцо, и поняла, что присутствую при чём-то непристойном. было такое впечатление, будто она эксгумировала шопена и издевается над ним. чудовищно, что каждый может мучить его только потому, что он мёртвый и не может сопротивляться. в общем, я сидела на расстоянии полуметра от человека, который бил старушку по голове младенцем. сидела и бездействовала.
а ещё меня сегодня занесло на конц. класс. слышу, элина с лидией геннадиевной восхищаются песней пахмутовой "нежность", чуть ли не мяукают от чувственной истомы (для них обеих это родное состояние). ой, там такая импровизационная вставочка, одна наша бывшая преподавательница-джазистка сочинила, - курлыкает лидия геннадиевна. а песня-то какая, как за душу берёт, - вторит эля. я сажусь за инструмент и начинаю читать с листа эту самую "нежность" - исключительно ради джазовой вставочки. лидия геннадиевна мне - что, стасенька, тоже заинтересовалась? на что я подчёркнуто вежливым тоном отвечаю - нет, я не поклонница советской эстрады. (хотя мне страшно хочется со всем имеющимся в моём молодом организме пылом вскочить и произнести убийственную тираду о несоизмеримости пахмутовой с мёртвым шопеном, которого сейчас как раз оскверняют в соседнем кабинете). но стася, это ведь классика, это ведь курлы-курлы-курлы кудах-тах-тах, авторитетно заявляет лидия геннадиевна. не спорю, это вполне себе курлы-курлы, - говорю я, не меняя своего сдержанного тона (было бы кстати прищёлкнуть каблучками и, козырнув, отчеканить честь имею. подошло бы). я жду, что лидия геннадиевна скажет ещё что-нибудь, дабы ей возразить, но она молчит. я, как человек не любящий советскую эстраду, просто перестаю для неё существовать. тут вообще-то надо было выбежать из кабинета, с криком "ну и оставайтесь тут, без меня и без шопена, с пахмутовой!". но я не выбежала. доктор будет ругаться, если узнает об этом - ведь он запретил мне находиться в антимузыкальных местах. но я нахожусь, повторяя про себя:
если ты понимаешь, что такое Бетховен, то какой там к черту Deep Purple!
и, минуту подумав, будто бы в оправдание этим неразумным старым людям, продолжаю:
А Мартынов говорит, что, для того чтобы слушать сейчас Бетховена, нужно, чтобы все развалилось к чертовой матери, — тогда ты сможешь оценить Бетховена.
пусть уже развалится поскорее, что ли.