Сан-Франциско с его вечным солнцем я люто ненавидел. Сюда меня привезли насильно в шестнадцать, забрав от тетки из Портленда, чьи погодные условия мне давали отдаленное представление о Туманном Альбионе. К слову, в Англии я никогда не был, видел только на картинках и узнавал от Дейз, соседской девчонки, что провела семестр в одном из этих девчачьих пансионов где-то в пригороде небольшого городка. С двенадцати, когда Дрейк, ухажер моей тетки, приехал из Винчестера и рассказал мне, маленькому и тогда еще по-детски наивному, несмышленому мальчишке, об этом городе, я буквально загорелся желанием не просто побывать там, а выучится и жить в Англии.

Штаты меня особо не привлекали с самого детства. Неуютная Америка.

Спустившись дальше делового центра, попадаю в китайский квартал. Чайнатаун вообще милый сам по себе, когда хоть немного знаешь о китайской общине. Я же за три года, проведенных в этом месте, ни черта не знал об этих азиатах. Они мне казались неприветливыми, но просто до жуткого смешными со своим гортанным языком.

Приближаюсь к сердцу этого района, со всех сторон обрамленного низкими домиками, увешанными китайскими фонариками и яркими гирляндами. Все вокруг пихаются, торопятся, суетятся; торгаши, которые кажется – ну, ей богу, - дьяволу душу продали за свой товар, что-то кричат мне на своем непонятном гортанном американском с этим раздражающим азиатским акцентом. Быстро отмахиваюсь и семеню на своих двоих за толпой – прямо к центру квартала. Там на Грант Авеню, одной из главных улиц этого местечка, есть небольшой ресторанчик «Joe’s», затертая табличка которого пугает меня уже несколько лет. Это старая рухлядь, существующая еще с самого открытия этой забегаловки дедом Джо, так и норовит упасть мне на голову одним прекрасным днем. Зато после десяти вечера гирлянды, навешанные на табличку, приятно подмигивают в темноте, теряясь в огромном количестве ярких огоньков, что вереницей тянутся по всей улице и еще дальше, по Калифорнии или Стоктон стрит.