лет эдак через пятнадцать, когда научная мысль доковыляет до изобретения мультимедийных утюгов, и фраза " эта песня не доносится разве что из утюга" потеряет свой смысл, я найду для себя идеальную профессию. я стану создавать сны. в том, что проигрыватель снов будет изобретён, я не сомневаюсь. люди перестанут даже пытаться изменить свою жизнь - зачем, если можно изменить свои сны, реальность куда более интересную. к тому же в ближайшем будущем человечество окончательно механизируется, лишится остатков фантазии, и ночные картинки, которые обычно транслирует мозг, будут становиться всё скучнее и скучнее, пока не сойдут на нет. появится острая потребность в искусственных снах.
на творца снов будут учить в университетах, специальность эта - помесь кинорежиссёра, психа и психиатра - будет безумно элитной. сны станут снимать в разных жанрах и стилях; например, можно будет заказать себе бред обыкновенный, или бред эротический с философским подтекстом, или чистую эротику без философии и без бреда, и так далее. я и себе время от времени начну показывать сны собственного производства - не то чтобы мои натуральные сны плохи, нет, просто надо же проверять качество продукта, да и любопытно. вот пример смешанного профессионально-фарсового бреда (вполне себе курсовая работа):
я стою на сцене училища, в зале восемь-десять одиноких кашляющих зрителей. со своего места поднимается завуч и говорит:
- сегодня мы прощаемся с нашей лучшей студенткой. хорошим музыкантом и замечательным человеком доронченко стасинькой. стасинька, скажи последнее слово, и мы пойдём по домам.
я начинаю говорить и вижу, что меня никто не слушает. все шепчутся между собой, беспокойно ёрзают - всем не терпится свалить отсюда поскорей. тогда я набираю полную грудь воздуха и выдаю:
- господа, я больше не могу находиться в ваших рядах по причине производственной душевной травмы. прощайте. мне было с вами неинтересно и неприятно работать.
в зале все замирают. сидящая в первом ряду директриса подскакивает как ужаленая. из одежды на ней только колготки ужасного фиолетового оттенка и растянутый свитер. все делают вид, что не замечают этого. она кричит:
— что это? что ты сказала?
мой преподаватель подбегает к ней и говорит:
— стася не виновата, это ей так в тексте написали. механическая ошибка. она не знала. виноват тот, кто набирал текст.
директриса трясёт пальцем у её носа:
— не надо! я знаю - это было специально подстроено! - разворачивается и идёт к выходу. а я стою и не понимаю, почему никто не заметил, что на ней нет юбки. тут она останавливается возле портрета скрябина и говорит голосом мариенгофа (интересно, а какой был у мариенгофа голос?):
- неприятно работать…ермилов, РАППовцы… ушла с дерьмом на подмётках.
и мне становится стыдно.