Alfred Hitchcock | Sociopathic Genius
Альфред Хичкок родился 13 августа 1899 года в Лондоне в семье оптового торговца. Получил строгое католическое воспитание в колледже св. Игнатия Лайолы, потом закончил Лондонский университет и параллельно инженерно-навигационную школу.
Работу в кино начал как автор титров в лондонском филиале студии «Парамаунт феймос плейерз - Ласки», там же начал писать сценарии. Каждой своей работой он как будто говорил: «Я - это мои фильмы, мои фильмы - это я. Другого меня нет». Во всех его фильмах можно найти отголоски впечатлений детства. В колледже отцы-иезуиты для наказания пускали в ход резиновые палки. На всю жизнь у Хичкока остался страх нарушить какие-нибудь правила, моральные нормы.
В каждой новой картине Альфреда проскальзывал его собственный почерк, безумный, пугающий, странный, но тем не менее с изрядной долей черного юмора и мелкими деталями, не всегда подмеченные зрителем.
Вы знали, что Альфред был просто одержим различными приспособлениями, излучающим свет: лампами, свечами, канделябрами, светильниками? Он использовал их для создания композиции, хотя не принижал их значимость и для освещения сцены.
Хичкок хотел, чтобы на его надгробии было написано «Вот что мы делаем с маленькими плохими мальчиками». Именно так сказал офицер полиции, когда маленький Альфред сидел в камере для задержанных. Но в итоге на надгробии написано «Я в игре» (I’m in on a plot).
Несмотря на распространенное мнение, что Хичкок не любил актеров, это не совсем верное представление. Просто он считал, что актер должен концентрироваться на своей игре, а не лезть в сценарий и не копаться в личности своего персонажа, предоставив это дело режиссеру и сценаристу. Для Хичкока актеры, как и реквизит, были частью декораций картины. Режиссер оправдывался, что никогда не называл актеров скотом, а лишь сказал, что к ним относятся как к скоту.
Когда режиссер находился на съемочной площадке и пил чай, то часто кидал чашку с блюдцем, не глядя через свое плечо, не заботясь, куда или на кого она упадет.
Хичкок был известен тем, что часто подшучивал над актерами и членами съемочной группы. Но если некоторые шутки были безобидными и безвредными, что чаще всего у него случалось наоборот. Если Хичкок узнавал, например, что человек боится мышей или пауков, то посылал ему посылку, наполненную ими до краев.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Quote:
«Человек не беден, если он еще способен смеяться».
«Спрашивать меня, о чем фильм, так же нелепо, как задавать художнику вопросы о вкусе яблок, которые он рисует».
«Снимайте убийства как постельные сцены, а постельные сцены как убийства».
«Кое-кто однажды сказал мне, что каждую минуту происходит убийство. Так что не буду отнимать у вас время, чтобы вы могли вернуться к своей работе».
«Нет ничего лучше похорон в море. Они просты, аккуратны и не оставляют много улик».
«Из блондинок получаются самые лучшие жертвы. Они словно только что выпавший снег,
оттеняющий кровавые следы».
«Я знаю, как с легкостью излечить больное горло: перерезать его».
«Женщина должна быть как хороший фильм ужасов: чем больше места остается
воображению, тем лучше».
«Я никогда не говорил, что все актеры — скот. Я говорил, что с актерами следует обращаться, как со скотом».
«Когда актер подходит ко мне и говорит: «Я хотел бы обсудить своего персонажа», я
отвечаю, что в сценарии все написано. «Но какая у меня мотивация?», - вопрошает он.
«Ваша зарплата», - отзываюсь я».
«Самые лучшие актеры, конечно, у Диснея. Плохого актера он просто стирает ».
«Я сформировавшийся режиссёр. Если я снимаю «Золушку», зритель сразу видит тело в карете ».
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Письмо на тот свет
Альфред, милый Альфред, я никогда не видела в тебе полутонов, но всегда восторгалась яркими, резкими, практически слепящими цветами твой жизни. Большинство людей, с которыми ты общался близко, не выносили тебя по причине черного юмора, который я нахожу если не прекрасным, то весьма и весьма занятным. И я действительно не могу понять, почему эти самые люди не хотели выносить на себе последствия твоего юмора, ведь, если подумать, ты смеялся над их страхами и хотел, чтобы они посмеялись с тобой. Я вот, например, очень боюсь тарантулов. Если тебе будет нечего делать на том свете, может, пришлешь мне коробочку? Посмеемся вместе, но сначала мне придется отойти от шока. А потом обязательно посмеемся, я тебе обещаю.
Знаешь, я в этом уверена, многие считали, что если бы не твой характер, то цены бы тебе не было. Но если бы не он, не было бы твоих фильмов. Не было тебя самого, циничного, превозносящего свой талант до небес и ради забавы кидающего чашки через плечо. Хотела бы я это увидеть, хотела бы я смотреть на тебя, потому что на таких людей, каким был ты, хочется смотреть. Хочется анализировать, хочется возвращаться к проматыванию образа в голове, хочется пересматривать/перечитывать всё, когда-либо им созданное.
Я восхищаюсь тобой. Я восхищаюсь «Ребеккой», «Марни», «Психо», «В случае убийства набирайте М», «На север через северо-запад», «Веревкой».А пересматривая «Птиц» и «Марни» в двенадцатый раз, я ловила себя на том, что хочу снова увидеть твоё секундное появление, окутанное дымкой таинственности. Ты же любил создавать вокруг себя тайны, любил свой черный юмор, любил себя таким, каким являлся.
И, если сейчас ты снимаешь фильмы на том свете (а если там кто-то и снимает, то именно ты) оставь для меня несколько кадров. Может быть, когда-нибудь я сыграю роль твоей птицы.