Где-то с две недели назад я шла уже поздним вечером к станции метро "Владыкино". Топала по лужам, по трассе, стучала зубами от холода, вокруг было темно, пахло машинами и дождем, шумело машинами и дождем. И почему-то именно этот ассоциатиивный набор достал какие-то очень далекие кусочки памяти из самого детства, где темнота, холод и дождь, шум трассы сложились в концентрированное одиночество. Я шла по трассе и давилась комом в горле: мир сделался контрастным и со всех сторон ринулся на меня, и я побежала стремглав к автобусной остановке, просто потому, что вот так и умирают от одиночества.
На остановке был только один человек. Он стоял, отвернувшись против ветра, и дымил в сторону. Видимо, услышав меня, он бросил окурок в урну и медленно повернулся. Черный и лоснящийся в свете фар. Негр, цвета спелой сливы, с большими блестящими глазами.
-А мы где вообще? - вдруг спросил он меня, с акцентом, но отчеканивая каждое слово.
-Да черт его знает, - ответила я, - Но тут где-то метро недалеко.
Тогда негр улыбнулся и его зубы едва ли не засветились в темноте, между лиловых губ и десен.
-Вообще-то я хотел спросить, сколько времени, но тогда не важно.
Сегодня день слишком сумбурен, полон беготни, дел, передвижения, потоков информации, и среди этого шевеления вибрация телефона в кармане, смс от когда-то давнишнего приятеля. "Феникс, это ты?".
И я останавливаюсь как вкопаная, какой-то пассажир сильно толкает меня и я впечатываюсь в кафельную стену подземного перехода. Феникс, это ты? Плотнее прижимаю большие мониторные наушники к голове, запираясь от напирающего мира, разуплотняющегося, разъединяющегося на молекулки и слепляющегося вновь вокруг меня. Нет, Феникс - это не я. Это погонялово отсохло, как рудимент. Это какая-то другая, маленькая девочка, живо реагирующая, зашуганная и поддатливая, как пластилин, теперь обросшая рыжими лохмами, трекинговыми ботинками, язвительностью и пофигизмом. А ты, чувак? Трепетный вьюноша, ныне обросший бородой и собственным бизнесом.
А мой брат? Живой и смешливый мальчишка со своими шуточками, парнишка со своим пробивающимся баском и щетиной на подбородке, живой и настоящий. Теперь ему нет и двадцати, уже обрюзгшему дяденьке в миниатюре, слабому и безвольному, не способному даже взять в руки ту свободу, которая лежит перед ним.
А мои друзья? Ожесточившиеся, одеревеневшие, категорчные, максималистичные, потерявшие, или сменившие старые ценности на новые.
Мы же обещали, что не будем такими.
-"Да, это я, Феникс." - нащелкиваю я смску в ответ.
-"Заходи завтра днем".
Господи, что же стало со всеми нами.