-Какие красивые глаза. Прекрати реветь, иначе отрежу тебе язык.
По подвалу разносятся всхлипы. Потом всё смолкает.
-Какой ты мне разрешишь забрать себе?
Он хватает её за волосы. В ответ мычание, перерастающее в рёв.
-Пожалуй, я возьму оба, ты же не возражаешь?
Она мотает головой, неестественно выгибаясь, и закатывает глаза, изо рта идёт пена, судороги. Он отбрасывает её в сторону, направляясь в другую сторону комнаты. Там, в углу, сидела девушка, лет двадцати, перепачканная в грязи, с растрёпанными волосами. На фоне этих хаотично разбросанных грязных пятен глаза казались ярче. Она дрожала, то и дело, уверяя себя в том, что это сон. Недолго думая он скользнул ножом по её узкому лицу. Кровь медленно ползла по её коже, захватывая с собой кусочки грязи. Глаза расширяются, рот разрывается в немом крике, перетекающем в визг. Он подносит лампу к её глазам.
-Хороши.
-Пожалуйста, нет, не надо, забирайте всё, отпустите меня.
Не обращая внимания, доктор, молча, возвращается к столу. Оперевшись руками на него, он призадумывается. Резко развернувшись лицом к жертвам, судорожно разглядывает их. Одна, свернувшись калачиком, изредка поскуливала, другая лежала при смерти, зрачки подрагивали.
Решено. Его рот расплывается в улыбке, он приближается к телу. Из другого угла доносится еле слышное «Нет». Это его только сильнее раззадоривает. Поднимает её и переносит. Раскрыв ей веки, вытаскивает сначала один глаз, потом другой. Она вяло извивается, он надавливает на сонную артерию, и она теряет сознание. Достаёт шприц, диктуя себе под нос. «Сначала тиопентал натрия, потом павулон и хлорид калия. Спи крепко».
Сбривает ей волосы и тщательно моет ее, вытаскивая грязь из-под ногтей. Фотографирует, заматывает в белую ткань и отправляет в печь.
-Теперь ты.
Хватает её за руку и тянет, ноги онемели, поэтому она просто волочится за ним. Он укладывает девушку на стол и поступает точно так же, как и с её сестрой. Когда всё было окончено, он вымыл инструменты и стол, сжёг одежду. Сложил всё необходимое в сумку и покинул дом.
Сколько людей пропадает за день? А за год? Их могли продать в рабство, убить, они могли забыть свой дом, родных, попасть под машину. Так много людей забыты. Тех девушек никто не искал, и не найдёт, а в память о них - лишь милые голубые глазки, что остались лежать на металлическом столе. Возможно, их найдут новые жильцы или дети, пробравшиеся в пустующий дом. Но, скорее всего, они истлеют, и их сдует напористым ветром, что гулял по комнатам. И никто ни о чём так и не узнает.
