Здравствуй дорогая Анастасия/Екатерина.
Мое очередное письмо не тебе, оно предназначено для лица другого. Но оно попадет в мутные руки твои. Как поживаешь? Что скажешь мне о вечере сегодня? А я снова скучаю по морю, в котором столько всего потерпелось крушенья моих кораблей. У меня за плечами чье-то прошлое, а на руках будущее с кем-то.
Анастасия/Екатерина, как ты там? Говорят время стирает все, но это лишь отговорки для слабых; сильные сами стирают, своими руками. Я сильный, ты веришь? И душа моя сильна. Хочется плакать, нет, это не правда. Рука тянется к никотину. Ты ведь помнишь, мой маленький секрет, сохранила ли ты его от всех? Не хочется мне, чтоб об этом знали кто-то близкий/ушедший важный из жизни моей. Да вроде тебе пообещал, не курить, не засорять легкие дорогим никотином.
Почему я так задолго тебе снова пишу?
По вечерам я вспоминаю те времена. Когда еще не понимал, зачем люди пьянеют от слов и заедают их чем-то горьким на щеках и вдыхают сладкий запах, жестов чьих-то рук. В голове образы мне неизвестных спин, не красивых волос, выражавших грусть в глазах. А именно спин. По вечерам что-то щелкает внутри, заставляет верить меня, что я все еще жив.
Этот привкус наизусть, во рту давно примерз. Привкус быть кому-то нужным и необходимым.
Однажды кто-то на «В» правильно произнес
-Твоя душа, имеет столько раненый. Как ты вообще живешь? Улыбаешься, смеешься. Ты больной, что ли? Где-то внутри в душе, ты плачешь. Но ты, не умеешь снаружи. Хотя когда хочется, одна слезинка может, прольется… –
Там было что-то дальше, но я уже не помню…
Да лучше не помнить, чем дальше все хранить в себе.
Я не жестяная банка. В которой все схвачено.
Мне нравиться теперь гулять не с теми, думать не о том. И надеяться на очередное чудо. Я ведь так умею.
Екатерина/Анастасия, сколько же всего прошло? Вроде год, а я постарел как всегда где-то внутри, в отраженье собственных глаз. Если честно я тебя иногда забываю, уж прости. Могилу редко посещаю, и как всегда ненавижу покапать цветы. С прошлым больше не общаюсь. Я изменился? Нет, я просто старше стал.
Однако по-прежнему именно тебя разыскиваю в толпе людей в спинах/лицах. Не нахожу, с облегченьем вздыхаю «воздух машин».
Все в декабре, так быстро кончилось.
Когда я умру, ведь ни кто не заболеет.
Что еще тебе рассказать? Ты ведь обо мне все и так узнаешь, из утренних
новостей.
Улицы с домами запустели. Не узнают меня места, где когда-то с кем-то счастлив был я. Или наоборот, не узнаю всего я, когда мимо пробегаю.
Заговори со мной, прошу! Анастасия/Катерина!
Последней нашей встречи, я пообещал что-то делать. Но уже как-то похуй. Вроде самого себя сберегать и людей обнимать. Быть собою, и быть с теми кто, правда, нужен душе. Выпустить сборник стихов или можно даже книгу.
Ты береги там себя наверху. Передай привет от меня Богу и скажи же ему «Я пока не в Аду и к нему не спешу». Мне надо столько прожить, успеть сотворить одному и с другими. Чтоб однажды во все горло сказать «Эй вы там, наверху, подвиньтесь я к вам скоро приду».
