Мэри сидела на стуле и причёсывала волосы. Все её планы разрушил дождь, внезапно поливший, словно сверху кто-то забыл выключить воду в кране. Она знала, что завтра начнётся её новая жизнь, что она пойдёт на новую работу, что она перестанет видеться с Томасом, что она переедет в другой город, который находится в другой стране, что она перестанет есть мясо и красить губы красным. Она взяла трубку и все надежды её воспарили в небо, когда заговорил автоответчик, ведь она никогда никому не говорила "прощай", она не умела этого, будто с губ её слетали все слова, она забывала как разговаривать и у неё поднималась температура, стоит только её разуму решиться на очередное "прощай" очередному человеку. И в этот раз так же. "Томас, это Мэри. Я уезжаю завтра, так что мы с тобой уже не увидимся, прости за вчерашний скандал по поводу твоей причёски и красной лампы в твоей спальне, которая, к слову, совершенно не идёт твоей комнате. Я думаю, что у меня всё будет хорошо, да и у тебя тоже. Я не могу дать тебе адрес дома, в котором я буду жить, потому что фирма ещё даже мне его не дала, я не могу дать тебе мой новый номер телефона. И не хочу. А ты купи себе наконец ту рубашку в клетку, которую ты так хотел, она тебе идёт и заведи кота. Прощай.". Она положила трубку и села на стул с тремя ножками. Глаза её жгло чувство недосказанности, что-то повисшее в воздухе, забравшееся в её голову и не желающее оттуда уходить.
Перед тем, как лечь на свою мягкую кровать в последний раз, она посмотрела на чемоданы, стоявшие возле выхода, посмотрела на полки и заглянула в шкафы, что бы увериться, что ничего не забыла.
" Прощай!" сказала она шёпотом и дом, услышав её отворил створки окна, в который влетел ветер, понёсший на юг прядь волос, выпутавшуюся из гульки. Она прикрыла окно и легла на кровать. Та, словно понимая, обняла её одеялом и убаюкала тихой мелодией, звучащей в ушах Мэри.
В четыре утра зазвенел будильник и кто-то отключил его. Чья-то рука потянулась и нажала на кнопку "выкл.". Кто-то потянулся, лёжа на кровати, встал и наступил пятками на холодный пол. Кто-то накинул халат и не спеша пошёл в ванную комнату, глядя в окно на прекрасный рассвет, озаривший розовым всё небо. Кто-то посмотрел в зеркало. Кто-то, но не Мэри. Кто-то иной. С зеркала смотрел кто-то другой, в больших зелёных глазах что-то изменилось, волосы распутались и пряди повылезали, чего никогда не бывало у опрятной Мэри, нос показался слишком большим, губы слишком бледными, а щёки слишком румяными. Мэри почувствовала себя закупоренным вином в иной, непривычной, бутылке, словно за ночь вино из одного сосуда перелили в другой, кинули льда, долили другого вина и сделали глоток. Кто-то поднёс руку с тонкими длинными пальцами к зеркалу и дотронулся, надеясь, что всё это не реально, что сосуд тот же, что вино то же. Но зеркало было реальным.
Кто-то достал из белого шкафчика новую походную зубную щётку и пасту, кто-то почистил белые ровные зубы и глотнул по-новому холодную воду из крана. Кто-то одел джинсы и футболку, кто-то увидел на автоответчике три сообщения, стёр их, не выслушивая, кто-то сел на кровать, кто-то достал из телефона карточку и положил на полку, где ещё вчера стояли книги. Вчера. Как давно это было.
Кто-то встал с кровати, услышав, что с улицы уже подаёт голос жёлтое такси, кто-то взял чемоданы. Ветер подул в незакрытое окно, он изменился, стал не таким сильным, как вчера и всю прошлую жизнь Мэри.
" Прощай, Мэри! - сказал кто-то, глядя в зеркало - Прощай, Томас, любовь моя!".
Ветер захлопнул за кем-то дверь и прилёг на кровать отдохнуть. Тишина обрушилась на чей-то дом.