Только сейчас мне удалось по-настоящему разозлиться на него, но уверовать в произошедшее ну никак не получается. Поэтому я одергиваю себя(иначе это сделает маменька), не даю слишком веселиться, а если все же перехожу эту призрачную траурную черту между дозволенным и запрещенным моралью, то истязаю себя совестью с почти мазохистским экстазом.
Все закончилось, но что-то мне подсказывает, что это лишь начало долгого и бесполезного пути, потому что в конце все мы придем к тому, с чего начали - к жизни.