Я стараюсь пытаться быть музыкантом. Я переслушал немалое количество стилей, я желал, пожалуй, известности одной половины и теневого участия в другой.
Н едавно, в бассейне, куда я должен, к слову, ходить в качестве университетской физподготовки, мне сказали дословно: "Зачем ты сюда пошел? Ты, наверное, командник. Ты никак не пловец". Эта, казалось бы, нетривиальная фраза для студента-долбоеба, откровенно забившего на плавание во время семестра и судорожно пытающегося обрасти нужными точками в журнале по окончании оного, влилась в меня с некоторым объемом хлорированной воды и осела; она въелась в меня, она воспалила мое сознание, как та же вода воспаляет до невыспанной красноты глаза.
П ричем тут музыка? Господи, да большая часть моих переживаний связанно и проецируется на музыку, в виду избранности ее как отдушины, альма матер отражения моих мыслей и, в большей степени, чувств. Простите, мои при смерти художник, писатель, поэт, столяр, косарь и прочие.
Никому неизвестная группа взрастила цветок разногласий. Не в новинку, но ново. Кто-то был в меньшинстве и толерантен, кто-то же - во что бы то ни стало проявить в себе пловца (вот уже второй блог, в котором я по дорожке, иллюминированной реминисценцией, возвращаюсь к тому моменту). И я подравнивал цветок на свой манер, пока не срезал.
Я пытаюсь, отчаянно пытаюсь выжать из себя эти безостановочные N-цать метров батерфляя, уповая на скрытые резервы; день на день не приходится, вода то обжигает холодом полдевятого утра, то удивляет и смущает своим противопогодным теплом. Лица вокруг, все как одно обрамленные и обезличенные плавательным милитаризмом, уже давно не запоминаются и не пытаются даже. Кто-то впереди, стабильно, кто-то отстает, кто-то сдает уже вначале. Точки нехотя, приумножаются.
Уже пару месяцев год как я культивирую свой цвет, выдумываю причудливые формы, изображаю своей трактовкой музыки состояния и творю гипотетическое будущее. *Любой опыт считается априори бесполезным, если не предполагает демонстрации. - прим. автора* Оглядываясь на цветки прошлого, непреднамеренно срезая их побеги, я создаю план, который, к слову, очень хорошо смотрится на синей чертежной бумаге - весомо, представительно, убедительно. Я просчитываю каждый гребок.
Ты рвешься вперед, вдох под правую руку - возможность сориентироваться в пространстве. Ты налетел на чью-то ногу впереди - отлично, ты лучше, чем вчера, так по-хорошему эгоистически лучше. Кто-то обогнал тебя слева - по правилам дозволено (к слову, я однажды придумал такие высказывания как "правдаши"- один из них звучит так: "Я не буду лучшим, но я могу быть хорош!"). Один из тех случаев. Впереди, у бортика тебя ждет новое задание, новые метры, которые ждут конвертации из гипотетических.
Ты пересекся на андерграудном музыкальном коллапсе с бывшим со-культиватором. Знал, что он хотел завязать, но он предлагает вырвать прошлые разногласия с корнем и попробовать все заново. Говоришь, можно-наверное-надо-будет-созвониться-собраться-тут-у-меня-план-который-хорошо-смотрится-на-синей-чертежной-бумаге. И замечаешь, как из его сумки торчат все те же листки, трубочки, издали как твои, только им наполненные. Понимаешь, что все, что ты можешь себе дозволить - завести общую почву разве что, посменно присматривать за цветками, что каждый взращивает сам. Иссине понимаешь ревность цвета к соседству. Безмолвно хоронишь идею.
—Сколько уже проплыл? - Все почти. - Потом… метров… - Хорошо. - Зачем ты сюда пошел? Ты, наверное, командник. Ты никак не пловец. -…
Приходишь домой. Тебя ждут твои чертежи, заваленные хламом. А в голове все вертится вопрос. А пловец ли ты.