Это просто Вьюи блог

Третий пост в третьем блоге в моей жизни знаменует хоть какой-то прогресс.

Было много мыслей, которые стоило бы, наверное, в свое время записать. В итоге мы имеем разрозненные лоскуты воспоминаний и близорукую реальность.

Открыл для себя удушливую приторность зависти и жадности.

Дорогая моя проходит практику на скорой - каждый день у меня новые истории на ужин. Планировать что-то практически невозможно, но мы пытаемся. В августе нас по планам увидит Нижний Новгород со всей его братией.

Музыка стоит. Ну или очень медленно движется. Все покажет время. Спровоцированная встречей посиделка старых одногруппников вылилась в интересный джем пару дней назад. Из тех после которых, если вовремя остановиться, хочется сесть в кресло с заслуженной сигаретой. Завтра ритм гитарист будет окольцован.

Лето утекает. Осознание этого как нельзя аляписто приходит именно по ночам, в минуты физического покоя. Фотографирую на вшивенькую камеру телефона черную пустоту в надежде, что потом вытяну из нее синюю нефть облицовочных плиток олунённых домов.

Что за условности сдерживают мое продвижение вперед - не пойму. В голове столько "надо" - магистратура, альбом, подпитать цветом увядающие знакомства. Деньги засуну в самый конец не из-за их неважности или переоцененности, но из-за свойства последних неблагодарно прибивать ботинки гвоздями к полу.

Через месяц власть примет байконуровский отсчет дней. Будем собирать камни или сокрушаться о их неподъемности.

В большом зале, со сцены или вне ее, я наблюдаю, как жизнь утекает: по каплям с идеями, вовремя не записанными, с каждой вовремя не сыгравшей минутой, отложенной на потом мыслью.

Взгляд на горизонт возможностей (вот ты о чем, Патти), бесконечных, как точки прямой. Выбор направления, на парусах времени, отягощенный ленью штурвал, затем - тот самый момент, когда точка распадается на пучок, граф, и вот ты уже и не знаешь куда идти – обманутые ожидания. Без корректировки бесполезно продолжать.

Пора бы завести хотя бы компас. Или навигатора.

Предлагаю вакансию.

А пока вот твой персональный путь, щедрый на грехопадения.

Похоть: идол подросткового вынужденного воздержания, фетиш прошлого, трансформирующийся то в ангела утопичной нежности – зачастую оскорбленного в лучших чувствах реальностью, то в развращенного дьявола прокрастинации и животного вынуждения.

Зависть: взгляд на чужие блестящие капоты или гнилые остовы; колеса или сбитые пятки; пьяные неистовые па или приборные панели машин, ведущие, корректирующие, знающие, везучих, способных других. Вперед, через чей-то фонд, через чью-то фирму, банк, специальную программу, вакансию, задумку, чье-то отсутствие страха перед новым. А тебя волочет куда попало твое время.

Лень: Она же уныние – сладкий нектар для твоей взращенной трагикомедии. Лень ядовитая. Обрастаешь плющом, Новые планы, которые, с превеликой вероятностью ты же и уничтожишь. Нет, даже не так. Уничтожение требует сил, энергии, поворота не туда. Нет, ты просто ничего не выполнишь. Не будешь ничего делать. Лежи дальше.

Обжорство: Аппетит к развлечениям, к пустой информации. Информационная булимия.

Гнев: На свое эго – великое, первичное – эго возможностей, которое ты, уже ты, отягощаешь своей оболочкой. Ограничиваешь и сковываешь.

Гордыня: То самое Эго. Гордость за его гипотетические возможности, «незамутненные практическим применением». И с чего ты взял, что ты son armure exterieur являешь лучшее обличье для своего Эго? И почему от этого должны страдать люди? Ты определенно достоин известности.

Алчность: Время.

И страхи – они же привязанности, привычки и прочее. Все есть порождения и иносказания страхов.

Шоры, одетые на тебя перед горизонтом возможностей.

Квинтэссенция врага – вопрос «Зачем?». Вымуштрованные солдаты, машины убийств всех эпох – единые под знаменем, они готовы вновь и вновь идти в бой. Они готовы побеждать.

И пусть ты не веришь душой, хотя давно знаешь разумом, что ты конечен.

Вот тебе весточка:

Даже в хороших городах, сколь солнечным ни был бы день, умирают птицы.

*Столько высижывал пост, копил идеи, а в итоге вот что…*

Я стараюсь пытаться быть музыкантом. Я переслушал немалое количество стилей, я желал, пожалуй, известности одной половины и теневого участия в другой.

Н едавно, в бассейне, куда я должен, к слову, ходить в качестве университетской физподготовки, мне сказали дословно: "Зачем ты сюда пошел? Ты, наверное, командник. Ты никак не пловец". Эта, казалось бы, нетривиальная фраза для студента-долбоеба, откровенно забившего на плавание во время семестра и судорожно пытающегося обрасти нужными точками в журнале по окончании оного, влилась в меня с некоторым объемом хлорированной воды и осела; она въелась в меня, она воспалила мое сознание, как та же вода воспаляет до невыспанной красноты глаза.

П ричем тут музыка? Господи, да большая часть моих переживаний связанно и проецируется на музыку, в виду избранности ее как отдушины, альма матер отражения моих мыслей и, в большей степени, чувств. Простите, мои при смерти художник, писатель, поэт, столяр, косарь и прочие.

Никому неизвестная группа взрастила цветок разногласий. Не в новинку, но ново. Кто-то был в меньшинстве и толерантен, кто-то же - во что бы то ни стало проявить в себе пловца (вот уже второй блог, в котором я по дорожке, иллюминированной реминисценцией, возвращаюсь к тому моменту). И я подравнивал цветок на свой манер, пока не срезал.

Я пытаюсь, отчаянно пытаюсь выжать из себя эти безостановочные N-цать метров батерфляя, уповая на скрытые резервы; день на день не приходится, вода то обжигает холодом полдевятого утра, то удивляет и смущает своим противопогодным теплом. Лица вокруг, все как одно обрамленные и обезличенные плавательным милитаризмом, уже давно не запоминаются и не пытаются даже. Кто-то впереди, стабильно, кто-то отстает, кто-то сдает уже вначале. Точки нехотя, приумножаются.

Уже пару месяцев год как я культивирую свой цвет, выдумываю причудливые формы, изображаю своей трактовкой музыки состояния и творю гипотетическое будущее. *Любой опыт считается априори бесполезным, если не предполагает демонстрации. - прим. автора* Оглядываясь на цветки прошлого, непреднамеренно срезая их побеги, я создаю план, который, к слову, очень хорошо смотрится на синей чертежной бумаге - весомо, представительно, убедительно. Я просчитываю каждый гребок.

Ты рвешься вперед, вдох под правую руку - возможность сориентироваться в пространстве. Ты налетел на чью-то ногу впереди - отлично, ты лучше, чем вчера, так по-хорошему эгоистически лучше. Кто-то обогнал тебя слева - по правилам дозволено (к слову, я однажды придумал такие высказывания как "правдаши"- один из них звучит так: "Я не буду лучшим, но я могу быть хорош!"). Один из тех случаев. Впереди, у бортика тебя ждет новое задание, новые метры, которые ждут конвертации из гипотетических.

Ты пересекся на андерграудном музыкальном коллапсе с бывшим со-культиватором. Знал, что он хотел завязать, но он предлагает вырвать прошлые разногласия с корнем и попробовать все заново. Говоришь, можно-наверное-надо-будет-созвониться-собраться-тут-у-меня-план-который-хорошо-смотрится-на-синей-чертежной-бумаге. И замечаешь, как из его сумки торчат все те же листки, трубочки, издали как твои, только им наполненные. Понимаешь, что все, что ты можешь себе дозволить - завести общую почву разве что, посменно присматривать за цветками, что каждый взращивает сам. Иссине понимаешь ревность цвета к соседству. Безмолвно хоронишь идею.

—Сколько уже проплыл? - Все почти. - Потом… метров… - Хорошо. - Зачем ты сюда пошел? Ты, наверное, командник. Ты никак не пловец. -…

Приходишь домой. Тебя ждут твои чертежи, заваленные хламом. А в голове все вертится вопрос. А пловец ли ты.