Я разлюбил тебя… Банальная развязка.
Банальная, как жизнь, банальная, как смерть.
Я оборву струну жестокого романса,
гитару пополам — к чему ломать комедь!
Лишь не понять щенку — лохматому уродцу,
чего ты так мудришь, чего я так мудрю.
Его впущу к себе — он в дверь твою скребется,
а впустишь ты его — скребется в дверь мою.
Пожалуй, можно так с ума сойти, метаясь…
Сентиментальный пес, ты попросту юнец.
Но не позволю я себе сентиментальность.
Как пытку продолжать — затягивать конец.
Сентиментальным быть не слабость — преступленье,
когда размякнешь вновь, наобещаешь вновь
и пробуешь, кряхтя, поставить представленье
с названием тупым «Спасенная любовь».
Спасать любовь пора уже в самом начале
от пылких «никогда!», от детских «навсегда!».
«Не надо обещать!» — нам поезда кричали,
«Не надо обещать!» — мычали провода.
Надломленность ветвей и неба задымленность
предупреждали нас, зазнавшихся невежд,
что полный оптимизм — есть неосведомленность,
что без больших надежд — надежней для надежд.
Гуманней трезвым быть и трезво взвесить звенья,
допрежь чем их надеть, — таков закон вериг.
Не обещать небес, но дать хотя бы землю.
До гроба не сулить, но дать хотя бы миг.
Гуманней не твердить «люблю…», когда ты любишь.
Как тяжело потом из этих самых уст
услышать звук пустой, вранье, насмешку, грубость,
и ложно полный мир предстанет ложно пуст.
Не надо обещать… Любовь — неисполнимость.
Зачем же под обман вести, как под венец?
Виденье хорошо, пока не испарилось.
Гуманней не любить, когда потом — конец.
Скулит наш бедный пес до умопомраченья,
то лапой в дверь мою, то в дверь твою скребя.
За то, что разлюбил, я не прошу прощенья.
Прости меня за то, что я любил тебя.
Breaking Up
I fell out of love: that’s our story’s dull ending,
as flat as life is, as dull as the grave.
Excuse me-I’ll break off the string of this love song
and smash the guitar. We have nothing to save.
The puppy is puzzled. Our furry small monster
can’t decide why we complicate simple things so-
he whines at your door and I let him enter,
when he scratches at my door, you always go.
Dog, sentimental dog, you’ll surely go crazy,
running from one to the other like this-
too young to conceive of an ancient idea:
it’s ended, done with, over, kaput. Finis.
Get sentimental and we end up by playing
the old melodrama, ‘Salvation of Love.’
‘Forgiveness, ’ we whisper, and hope for an echo;
but nothing returns from the silence above.
Better save love at the very beginning,
avoiding all passionate ‘nevers, ’ ‘forevers; ‘
we ought to have heard what the train wheels were shouting,
‘Do not make promises! ’ Promises are levers.
We should have made note of the broken branches,
we should have looked up at the smokey sky,
warning the witless pretensions of lovers-
the greater the hope is, the greater the lie.
True kindness in love means staying quite sober,
weighing each link of the chain you must bear.
Don’t promise her heaven-suggest half an acre;
not ‘unto death, ’ but at least to next year.
And don’t keep declaring, ‘I love you, I love you.’
That little phrase leads a durable life-
when remembered again in some loveless hereafter,
it can sting like a hornet or stab like a knife.
So-our little dog in all his confusion
turns and returns from door to door.
I won’t say ‘forgive me’ because I have left you;
I ask pardon for one thing: I loved you before.
Yevgeny Yevtushenko