Глава 14. Под обезболивающим.
Я проснулся рано.
Маленькая душная комната наполнилась свежим воздухом Берлина. Из двора доносились слабое пение птиц, тихие голоса людей, звуки заводящихся машин. Приподнявшись с подушки, боль разлилась по всему телу и отчаянно ударила в голову. Я снова рухнул на подушку, издав тихий стон. Через боль и неприятные ощущения я встал с кровати и еле дошел до окна. Оперевшись на подоконник, мой взор устремился в старый двор с не менее старыми деревьями. Кто-то из соседей рассказывал мне, что этот дом был построен почти сразу после войны и что здесь раньше жили беженцы-пленные или тыловики. Честно говоря, дом сыпался по кусочкам, но переезжать мне отсюда совсем не хотелось. Я живу здесь уже почти три года, мне так уютно здесь, так приятно, что покинуть этот дом даже не мечтаю. Здесь какая-то аура, какая-то особая атмосфера. Это место затягивает тишиной и тягучестью моментов. Мне не описать, слишком уж это личное.
Внезапно я увидел девушку и молодого человека, которые показывали друг другу что-то непонятное. Долго я всматривался в эти странные и смешные жесты, в эти умоляющие глаза. Что-то подсказало мне, что они немые. Интересно наблюдать за тем, как объясняются такие люди. Думаю, они переживают все гораздо ярче, чем мы. Мы слишком примитивны. Они же изобретательнее, мечтательнее и милее. Парень что-то яростно доказывал своей избраннице то взмахивая руками, то тряся ее за плечи. Она же делала надменный вид и изредка посмеивалась. Именно посмеивалась, будто она разгораривает. До меня дошли бранные слова из ее уст. Она может разговаривать. Незнакомец взялся за голову и упал перед ней на колени, показывая какие-то знаки, сильно рыдая. Девушка отталкивала его, слегка била, кричала, а он не мог ничего сказать в ответ, только все знаки перемешались, и он умоляюще смотрел на нее. Парень схватил девушку за ноги и уткнулся в ее колени лицом. Она подняла голову к небу и едва не заплакала. Девушка опустилась рядом с ним и принялась что-то шептать парню на ухо. Он оживился и принялся целовать, обнимать незнакомку, все так же плача.
Мне показалось это очень милым и красивым. Сердце затрепетало от увиденного мною, улыбка растянулась на моем лице, и я пошел прочь от окна. Я с трудом передвигался, сам не понимая почему. Зайдя в ванную, я смыл размазанные тени и тушь с глаз, все так же улыбаясь.
Несмотря на то, что я улыбался, внутри меня все еще ощущалась боль, которую невозможно было терпеть. Еле перебирая ногами, я дошел до кухни и открыл шкаф. Я начал копаться в разнообразных таблетках, пузырьках, пакетиках, коробочках. Вот я нашел какое-то левое обезболивающее, выпил и пошел в мою гардеробную. Сегодня мне захотелось снова «тряхнуть стариной» и выглядеть как-то по-особому. Изрыв нескончаемые ряды странной одежды и ничего приличного не найдя, я подумал, что всю эту «мишуру», хранящуюся здесь давно, пора выбросить. Резко повернувшись к окну, я снова почувствовал боль, и она подкосила мои ноги. Я упал на пол с дикими воплями и криками. Терпеть такие мучения было просто вне реальности, резкая боль и жар охватили меня в несколько секунд. И вот я уже только тихо вздыхаю, и иногда слабые протяжные стоны постепенно срывались с моих посиневших от боли губ. Обезболивающее не помогло. Это не важно! Я не понимал и не понимаю: что это за боль, откуда она взялась!?
-Господи, что это? Что за испытания ты мне придумываешь?.. - тихо прошептал я, заплакав.
Мне все это жутко надоело, и от боли я начал себя сильно бить. Я бил себя ужасно, и эта боль заглушала боль любви. Я ведь клялся, клялся еще в школе, что никогда по настоящему не влюблюсь… Теперь я должен страдать. Как только слезы подходили к глазам, я резко и сильно бил себя в живот и стонал как убитый зверь. Вскоре я совсем перестал чувствовать боль от ударов и боль от чувств. Голова кружилась с каждой секундой все сильнее, и я терял сознание минут на пять или десять.
Очнувшись окончательно, я с ужасом осмотрел себя. На животе, руках, груди было много покраснений, так много, что дух захватывало. Где-то эта краснота уже превратилась в синяки. Вот теперь я и не мог пошевелиться окончательно. Стонало тело, ныли руки, голова раскалывалась – вот она плата за любовь. Мог бы я подумать, что такое случится со мной? Нет. О, господи, почему это случилось? Теперь я окончательно потерял веру в любовь. Она заставляет страдать и убиваться, она заставляет умирать.
Мне нужно забыться…
