В ту же секунду Пит замахивается длинным ножом, чтобы разрезать лианы.

Звучит неприятный и резкий звук. Деревья на миг исчезают, я вижу сухую равнину и пустое небо над ней. Потом силовое поле отбрасывает Пита назад, он сбивает с ног Мэгз и Финника.

Я устремляюсь к нему, распростертому без движения в паутине из гибких лиан.

— Пит?

Ноздри улавливают едва ощутимый запах жженых волос. Я снова зову его и легонько трясу — никакого ответа. Касаюсь пальцами губ, но не чувствую теплого дыхания. Прижимаюсь ухом к груди, на которой так часто покоилась моя голова. Вот-вот послышится сильный, уверенный стук его сердца.

Но вместо этого — тишина.

— Пит! — восклицаю я и трясу сильнее. Даже хлопаю по лицу, но все напрасно. Сердце остановилось. Я бью пустоту. — Пит!

Посадив Мэгз у дерева, Финник отталкивает меня.

— Дай-ка я.

Он трогает некие точки на шее Пита, пробегает пальцами по его ребрам и позвоночнику, и вдруг зажимает бездыханные ноздри.

— Нет! — вырывается у меня.

И я набрасываюсь на Финника, очевидно, решившего убедиться, что Пит окончательно умер не дать ему даже надежды на случайное воскрешение. Ладонь парня взметается и бьет меня в грудь, отбросив к ближайшему дереву. Оглушенная болью, пытаюсь взять себя в руки, а между тем Финник опять зажимает Питу нос. Тогда, не вставая с места, я выхватываю стрелу и прицеливаюсь, но… Бог мой, это странно даже для Финника… Зачем он его целует? От неожиданности я забываю спустить тетиву. Погодите-ка. Не отпуская носа, Одэйр разжимает лежащему челюсти и с силой вдыхает воздух в легкие. Видно, как поднимается и опадает грудь Пита. Затем Финник расстегивает молнию у него на груди, чтобы надавить ладонями прямо над сердцем. Оправившись от первого потрясения, я наконец начинаю понимать, что происходит.

Мама тоже пыталась делать подобное, только очень редко. В нашем дистрикте, если у человека откажет сердце — мало надежды, что родные вовремя доставят его к моей маме. Поэтому в основном к нам домой попадали люди с ожогами, ранами и болезнями. Ну и конечно, изголодавшиеся.

Но в мире Финника все по-другому. Думаю, он прекрасно знает, что делает. Движения уверенные и отработанные. В отчаянии склоняюсь вперед и всматриваюсь: получится ли? Наконечник стрелы упирается в землю. Невыносимо долго ползут мучительные минуты. Надежда медленно тает. Когда я готова поверить, что все пропало: Пит умер, ушел в мир иной и уже не вернется, он слабо кашляет, и Одэйр отстраняется.

Бросив оружие, кидаюсь к ожившему.

— Пит? — нежно шепчу я, убирая налипшие белокурые пряди со лба, и трогаю пальцами шею, чтобы вновь ощутить биение пульса.

Его ресницы дрожат и взлетают вверх. Наши взгляды встречаются.

— Осторожнее, — слабо шепчет Пит. — Впереди силовое поле.

Я смеюсь, а по щекам в три ручья бегут слезы.