Глава вторая

На новом месте, приснись жених невесте

Каждый сам кузнец своей судьбы.

Древнеримская поговорка

Несколько часов я плакала, слезы молча катились из глаз по щекам, впитываясь в мою рубашку, но когда успокоилась, стюардесса предупредила пассажиров, что самолет идет на посадку. На боковых панелях загорелись красные лампочки, с надписью «Пристигните ремни». Все пассажиры послушались, я последовала их примеру.

Когда самолет сел в аэропорту, меня встречал Майкл.

— Привет! — обнял меня отец. — Как долетела?

— Пап… — осеклась я, — Спасибо, хорошо.

Мы пошли в здание аэропорта, чтобы получить мои вещи. Затем пару часов ехали на папиной машине.

Майкл Грин известен горожанам, как архитектор, который спроектировал около сотни построек в городе Самеркров. Когда мама жила здесь, она была рядовой домохозяйкой.

Моего отца не назовешь красавцем с модельной внешностью, но он внешне очень симпатичный и милый. Черные густые волосы покрывают его голову, наполовину прикрывая широкий лоб. Карие глаза, густые черные ресницы и брови. Широкий рот, чуть пухлые губы. Четко выраженная линия скул, щеки с еле заметным розовым румянцем, на оливковой коже.

Не скажу, что он худой или худощавый, нет, среднего телосложения, что порой его в толпе не отличишь от остальных. Не двухметровый, но он выше меня.

Самеркров — маленький городишка, входящий в состав штата Вашингтон. Расположен на равноудаленном расстоянии как от Порт-Анджелеса, так и от Форкса, входит в состав Национального Олимпийского парка. Его население составляет три тысячи сто сорок девять человек по переписи населения, проведенной в двухтысячном году. Основную массу населения Самеркрова составляют американцы, эмигрирующие со всех штатов США, Канады, Англии, Германии, Аляски, Румынии и других государств. Ничем не приметливый, но развитый не хуже крупных центров город. Его территория, не считая территории Дикого пляжа, составляет сто восемьдесят четыре тысячи шестьсот два квадратных километра. Процветает рыболовство, охота, туризм по малоизученным местам пригорода, лесничество. Территория города и Дикого пляжа, разделена на три части; пригород с жилыми районами, Дикий пляж и центральная часть города с основными учреждения общественного типа (мэрией, судом, заведения сферы обслуживания: госпиталь, закусочная «Чизкейк», школа, полицейский участок).

Средняя температура июля — 11-15 градусов выше нуля по ртутному столбу. Средняя температура января — 10 градусов ниже нуля по ртутному столбу. Так как Самеркров входит в состав штата Вашингтон, прозвищем которого стало «Вечнозеленый штат», обычными явлениями для Самеркрова являются облачность, туман, обилие осадков, в основном преобладают осадки в виде дождей. Не редкость грозы. Повышенное содержание влаги в воздухе. Солнце можно увидеть только тому, кому повезет, а местные жители не надеются на него и не удивляются его присутствию, потому что знают, оно обычно светит несколько часов, а потом снова пасмурно, беспросветно и льют дожди.

Мы подъехали к дому. Папа взял два моих чемодана, рюкзак и отнес в мою комнату. Туда, где обычно я жила во время летних каникул. Ванная была одна на двоих с Майклом, но меня это не расстроило, точнее мне было все равно.

— Добро пожаловать! — сообщил Майкл, ставя чемоданы на пол у кровати.

— Спасибо.

Папа вздохнул и вышел из комнаты. За это я ему благодарна. Я хотела побыть одна. Он это понял. Мне хотелось заплакать, но я подумала, что может услышать всхлипы и прибежать на них Майкл, поэтому решила отложить это занятие до наступления ночи.

Комната не меняется с каждым разом, когда я приезжаю, кто-то бы, может, мне сказал: «Не изменчивость — это признак стабильности и постоянства!» — а я бы ответили: «Может и так, но не с моей комнатой в Самеркрове».

Я разобрала свои вещи. На письменном столе положила несессер, книги. Конечно, я могла их поставить на полку, которая висит над столом, но я не захотела этого делать. На прикроватную тумбу положила плеер и поставила рамку с фотографией, на которой я маленькая, мама и папа. На столе поставила еще одну, где мама и Фрэнк. И еще, фотография со свадьбы Лизи и Дэвида. У меня на руках Кристиан, а нас обнимают его мама и отчим.

За окном шел дождь, небо заволокло темными беспросветными тучами. Я собрала принадлежности для ванны и пошла мыться. Я надеялась, что вода поможет. Смоет всю горечь и подарит настроение. Но этого, увы, не случилось. Тогда я подошла к зеркалу над раковинной и расчесала слипшиеся от воды пряди волос, с которых еще капали капли воды на пол. Я надела штаны и футболку, вернулась в комнату. До сих пор не могла поверить в то, что я вернулась сюда, пусть и не надолго, а может… Ведь не известно, когда у мамы и Фрэнка все устаканется, и они купят дом в Джэксонвилле. Я легла на кровать и накрылась одеялом с головой. Тихо из глаз покатились слезы. Хорошо, что шел дождь, и не слышно, как они, падая, ударяются об подушку.

После завтра мне в школу, я это понимала. Но мне не хотелось ездить с папой на его машине или топать под дождем несколько миль до школы и обратно. Поэтому я решилась на покупку автомобиля. Деньги у меня были, конечно, не банковский счет в швейцарском банке, но кое-что есть. Завтра этим и займусь.

Заснула я, около трех часов ночи, потому что это последняя цифра, которую я помню из тех, что видела на электронных часах стоящих на прикроватной тумбе. Я так устала, и у меня болела голова от того, что я пол ночи проплакала, поэтому мне ничего не снилось, наверное. Я не помнила. Открыла глаза, когда небо было совсем серым, дождь не переставал лить, а мои часы показывали половину девятого утра. Папа никуда не пошел, потому что, когда я спустилась вниз, он сидел за столом и рассматривал лежащий перед ним чертеж.

— Доброе утро! — начала я разговор.

Майкл поднял на меня голову, оторвав свои глаза от работы.

— Привет! Ты встала уже?

Я кивнула.

— Я не хотел тебя будить, ты устала после перелета.

— Да. Ты завтракал?

— Нет, еще…

Я ничего не ответила и подошла к холодильнику. Открыв, его я не увидела ничего стоящего, чем можно было бы позавтракать.

— Сегодня надо съездить в магазин, у нас пустой холодильник, — сообщила я Майклу.

— Да, извини.

— Чем ты питался?

— Ну, я в основном ем в «Чизкейке», — папа сделал провинившийся вид ребенка.

В холодильнике я нашла четыре яйца и решила сделать по яичнице каждому.

Мы позавтракали. Папа ненавязчивый, малоразговорчивый. Мне это нравилось больше всего. После завтрака, он собрал свои чертежи и отнес к себе в комнату, а я убрала со стола, вымыла посуду и переоделась в джинсы, свитер у которого был воротник-стойка темно-серого цвета, обула новые кроссовки, которые нам посоветовали в спортивном магазине с мамой. Подошла к зеркалу и поняла, что мой гардероб из Финикса смотрелся бы на фоне этой погоды, как белая ворона в Африке. Поэтому мы с мамой долго выбирали одежду для этого климата. И это в основном теплая одежда. Все, что я могла носить в Айдахо или в Аризоне, здесь не подходит.

Я спустилась вниз, Майкл сидел на диване в гостиной. По лестнице, я буквально проехалась. Где-то на середине я упала, но не повредила себе ничего. И хорошо, что упала без шума, папа не слышал.

— Ну что, ты готова? — интригующе начал папа.

— Готова к чему? — переспросила, насторожившись, я.

— К сюрпризам.

Я немного растерялась, но во время собралась.

— Сегодня же не Рождество и не мой день рождения.

— Да. Сегодня пятнадцатое марта, — подтвердил Майкл.

— Так к чему я должна быть готова? — не унималась я.

— Закрой глаза.

Я послушалась его, он взял меня за руку и мы аккуратно вышли на крыльцо.

— Осторожно, здесь ступени.

Я аккуратно спустилась, но папа поддерживал меня за талию, чтобы не упала. Он, как никто другой знает о моей неуклюжести. Мы остановились на земле, я это поняла, когда шарила ногой по ней.

—Теперь можешь открывать глаза.

Я открыла глаза, папа стоял, облокотившись на автомобиль.

— Теперь этот «конь» твой! — сообщил Майкл, слегка похлопав машину по капоту.

— Что? — я подошла к машине. — Ты серьезно? Бог, ты мой! — воскликнула от удивления я.

— Да, детка, это тебе! — развел слегка руки папа, а ладони повернул к небу.

— Спасибо! Большое спасибо, пап! — я кинулась обнимать отца. — Сколько ты отдал за него?

— Пустяки! Я купил его у знакомых. Хозяин больше не может им пользоваться, поэтому он продал по дешевке.

— Боже, я не верю своим глазам! — я была под впечатлением от папиного сюрприза. Я не знала, как мне отблагодарить отца, он же потратил все деньги.

— Может, прокатимся до магазина? — предложил папа.

— Да!

— Тем более обедать нам чем-то же надо? — Мы сели в машину и покатили к магазину.

Вернулись после полудня. Я приготовила обед, и мы молча пообедали. Папа видел, как горят мои глаза.

После обеда приехали Мэтью Уивер с сыном Этаном. Я вышла к ним на улицу, где они мило болтали с Майклом.

— Здравствуйте! — поздоровалась я с гостями.

— Здравствуй! Как ты выросла, вроде бы виделись на Рождество, а уже такая большая.

— Мэтью, это было год назад. Ей уже семнадцать, — встрял Майкл.

— Брось, Майкл, она красавица у тебя!

— Спасибо! — поблагодарил за лестный комплимент Майкл своего друга.

— Привет, ты меня, наверное, не помнишь? Я Этан, — Когда Майкл с Мэтью пошли в дом. Со мной заговорил его сын. — Когда мы были маленькие, ты нарисовала мой портрет у нас во дворе…

— Да, я помню. Правда. Ты тогда меня попросил это сделать. Я нарисовала тебя на фоне леса.

— Да, точно. Извини, если что?.. — сделал виноватый вид Этан.

— Ничего.

— Классная тачка! — показав рукой на покупку для меня Майкла, произнес парень.

— Да, спасибо!

— Ты уже ее обновила?

— Да, прокатилась с Майклом.

— Ну и как?

— Супер!

— Можешь обращаться за помощью или советом, я готов помочь починить или еще что-нибудь. Ведь мистер Девлин, постоянно обращался с ней ко мне. И перед продажей твоему отцу он заезжал, я ее хорошо подготовил. Можешь не волноваться.

— Спасибо. Спасибо за все, Этан!

— Не за что! Обращайся!

Этан младше меня, но по его внешности этого не скажешь. Он довольно сильный, накаченный, высокий. Я ниже его на голову. У него черные, как смоль волосы прикрывали уши, лоб, а кончики закрывали глаза. Как девочка, он их пальцами заправлял за уши, когда они ему мешали. Серые «стеклянные» глаза. Густые черные ресницы, широкие черные брови. Небольшие губы, но пухлые. На щеках румянец. В глазах азартство. Кожа немного загорелая. На нем были надеты белая футболка, темно-коричневые штаны, кроссовки и расстегнутая синяя куртка.

Мы вошли в дом. В гостиной перед телевизором сидели Майкл и Мэтью, каждый по очереди комментировали игру футболистов. Я с Этаном прошла на кухню. Немного стесняясь, он узнавал о моей прошлой жизни, переездах, а я в свою очередь расспрашивала о его семье, жизни, увлечениях. Самеркрове, о новостях в городе и прочей ерунде, которая меня совершенно не интересовала. А спрашивала, для поддержания разговора, и чтобы ему показалось, что мне интересно, что происходит в Самеркрове.

Так не заметно пролетел вечер. Уиверы собрались домой.

— Ну, пока! Приезжайте обязательно к нам еще! Мы вас будем ждать! — кричал Майкл с крыльца Уиверам, прижав меня к себе, потому что я замерзла.

— Обязательно! — помахав нам рукой, крикнул Мэтью.

Мы сделали ответный жест, одновременно. Они скрылись в темноте, где-то в конце улицы.

— Пойдем в дом, ты замерзла! — сказал папа.

Мы вошли в дом, он закрыл за мной дверь на замок. Поужинали еще с Уиверами, поэтому я, молча направилась к лестнице.

— Спокойной ночи! — с нежностью в голосе произнес Майкл.

Я посмотрела на папу с лестнице, улыбнулась, с трудом выдавив из себя эту улыбку, и поднялась наверх.

Наверху приняв душ и надев пижаму, я легла в постель, взяла с прикроватной тумбы плеер, включила его и закрыла глаза. В комнате было темно. Лишь свет луны и электронных цифр на часах. В итоге, я не заметила, как заснула. За окном слышалась морось дождя, даже сквозь не очень громкие звуки любимой музыки.

Вдруг в комнате появился кто-то. Он стоял ко мне спиной. На нем не было рубашки, но пояс темного цвета штанов я видела. Я аккуратно потянулась к лампе и включила ее, боялась спугнуть, но он даже не пошевелился. На голове темные, каштановые волосы. Чуть длиннее, чем носят обычно мужчины. Он был совсем бледный. Как будто он несколько лет не был на солнце. Сквозь кожу проступали кости лопаток и кое-где виднелись позвонки ближе к тазовой кости. Он несколько снов наблюдал за мной, наверняка успел рассмотреть меня всю, теперь моя очередь, поэтому я изучала его фигуру, без всякого намека на стыд или неловкость. Он не двигался, мне даже сначала показалось, что он не дышит. Но потом я заметила небольшое движение — легкие наполняются воздухом. Я тихонько села на кровати. Вытянула руку, хотела дотронуться до него, но не смогла. Посчитала этот жест оскорблением. Когда я убрала руку и опустила взгляд на свои ноги, почувствовала движение воздуха в комнате и подняла глаза. Он обернулся.

— Ты, наверное, хочешь спросить кто я? — начал он, как будто прочел мои мысли.

У него был чудесный голос. Какой-то бархатный. Незабываемый. Слова звучали как песня. На секунду мне показалось, что растаяла, я ощутила такое блаженство.

Откуда ни возьмись, появился ангелок. Я узнала ее. Это Трэйси.

— Эй, ты же обещал! — она подплыла и положила руку ему на плечо.

Она была намного ниже его. На две головы. Поэтому ей пришлось встать на пальцы, чтобы сделать этот жест. Сегодня на ней был надет костюм. Это свободные белые штаны, черная блузка с рукавом три четверти и такая же белая жилетка, классического стиля, на ногах туфли на сплошной подошве, светло-серого цвета. На лице макияж, как у звезд для светского раута. В ушах серьги из золота, на указательном пальце кольцо с каким-то необычным камнем. Ее светло-русые кудри — на этот раз я точно определила цвет ее волос — были зачесаны назад и закреплены заколками так, что лоб ее был полностью открыт. У нее не широкий, но и не скажу, что узкий лоб, очень ровный и гладкий, как и у него. Им не больше семнадцати-восемнадцати.

Убрав руку с его плеча, она села рядом со мной.

— Ну, что я говорила? — хваля себя, сказала Трэйси.

— Я не совсем понимаю, о чем вы? — удивленно спросила я.

— Я же говорила, еще не время. — Она погладила мое колено, которое было прикрыто одеялом, как будто она что-то скрывала от меня. — А теперь тебе пора, ей надо отдохнуть, завтра в школу.

— Да, Трэйси, ты права. Спокойной ночи! — пожелал он и исчез из комнаты, я и глазом моргнуть не успела.

— Послушай меня внимательно, завтра возьми с собой в школу тот сверток, который я отдала тебе в прошлый раз…

Перебила я:

— Но это же было во сне?!

— И да, и нет. Он лежит в твоем шкафу, там, где ты положила свою любимую рубашку, он на ней. Но не открывай до обеда, после откроешь, и так, чтобы никто не видел и не слышал. Поняла?

Я невольно кивнула. Хотя внутренний голос кричал не соглашаться, не вестись на все эти уловки, лишь только потому что они были произнесены чарующим голосом- колокольчиком и с ангельской улыбкой на лице. И зачем брать в школу, где так полно народа, чтобы открыть без свидетелей? У меня не укладывалось в голове. Что за тайны Мадридского двора?

— Тогда спокойной ночи! И удачного первого дня в новой жизни!

Она упорхнула в окно, оттолкнувшись от того места, где только что сидела. Я откинулась на подушку и закрыла глаза, снова терялась в догадках. Но одно поняла точно: я сошла с ума! Мне пора идти к психиатру, я же больная!

Утром я проснулась с первыми «лучами солнца». Здесь — это тучи.

Стараясь не думать о том, что произошло ночью, пусть и во сне, я умылась, позавтракала. Собрала рюкзак. А когда полезла в шкаф за своей любимой черной рубашкой, то увидела, что на ней лежит маленький сверток. Может, это был вовсе не сон, может, это было реально? Я не знала, что мне думать. Взяв сверток и рубашку, я натянула ее на себя, а сверток держала в руках. Тут появилась мысль в голове, может не послушаться и сейчас открыть? Я вспомнила озадаченный вид Трэйси и не стала этого делать, решила потерпеть до обеда. Признаюсь, мне было жутко интересно, что там в свертке? Я положила сверток в рюкзак, надела куртку и вышла из дома.

В школе, на меня внимания никто не обратил. Пока. Я не горела желанием стать новостью или предметом всеобщего интереса. Я надеялась на этом, но… На английский я опоздала на минуту. Поэтому учитель раздул из этого «слона». Долго не могла найти нужный мне класс. В остальном урок прошел спокойно. Потом была физкультура, в моей прежней школе, я могла, выбирать ее или нет, а тут она обязательна. Я вообще не любитель спорта, а тем более принимать участие в подвижных играх. Но, мне пришлось постоять на площадке, где девочки играли в волейбол. За одну только партию в меня попали два раза мячом. Каждый раз учительница подбегала ко мне и спрашивала, как я себя чувствую. Я не хотела привлекать к себе внимание, но это не оставалось незамеченным остальными учениками.

Наконец, урок закончился. Следующая — математика. Я не любитель этого предмета. Этот урок тянулся, по-моему, вечность, а когда прозвенел звонок, я быстрее всех собрала вещи и выбежала из класса, уже в коридоре шла спокойными и обычными шагами.

Обед. Я направилась в столовую. В спортивном зале я познакомилась с некоторыми ребятами. Софи, она мне показалась дружелюбной и доброй. Еще Джеймс, я нечаянно толкнула его, когда пыталась увернуться от мяча, но так, и не смогла. Сама пострадала, да еще и парня свалила с ног. В коридоре, на пути в столовую ребята догнали меня и еще некоторые другие с ними были. Я присоединилась к ним за столик. Отказывать было неудобно, я и так здесь никого не знаю. За столиком сидели, как я узнала, Дженис, ее увлечением было сплетни. Алекс, он редактор школьной газеты. Элизабет, она такая милая, она увлекается различными знаками и их значениями. На ее шее висел небольшой кулон, он означал силу. Это был иероглиф, который я не первый раз вижу. И Алисс, она самая странная за столиком, постоянно что-то писала в своей тетради и ничего не ела, только пила содовую. Затем к нам присоединились Бен, он — спортсмен. Еще пришли подруги Дженис, остальные с ними не ладили, поэтому просто отворачивались от них и общались друг с другом. Натали, Деби, Камила и Кэти. Они начали обсуждать меня при всех, а главное — при мне. Но меня не волновало, я не обращала на них внимания. Пусть хоть повести сочиняют про меня и всем рассказывают, школьной жизнью в других школах я научена, как реагировать на сплетни о себе.

В столовой загулял ветерок, мы сразу поняли, что открылась дверь. Но к этому времени за столиком остались я, Софи и Элизабет. Я повернула голову в сторону двери, в нее вошли двое. Парень и девушка.

— Кто это? — поинтересовалась я, на вошедших посмотрели Софи и Элизабет.

— Это Кендрики. Кэролайн и Майк. Они встречаются, — ответила Софи.

— Они живут в доме семьи Кендрик. Их отец шериф в Сиэтле. Но он часто бывает здесь.

— Но на вид им не больше девятнадцати?.. — вступила я, столько не сходилось.

Кэролайн и Майк прошли мимо нас и сели за самый дальний стол у окна. В столовой появилась еще одна парочка, тут-то я и опешила. Эту девушку я знаю. Не дав сказать ни Софи, ни Элизабет, начала я:

— Эту девушку зовут Трэйси?

— Да, а откуда ты знаешь? — удивилась Элизабет.

— Не знаю… — я осеклась, не буду же я рассказывать о своем сумасшествии налево и направо.

— Да, это Трэйси и Дэниэл Кендрик. Они тоже типа дети шерифа Кендрика и его жены. Неродные, конечно, — рассказала Элизабет.

— Эта Трэйси, какая-то странная. А Дэниэл… Вид у него какой-то болезненный, — высказалась Софи.