Глава первая.
Вещий сон
В Финиксе у нас был чудесный двух этажный дом. Он мне напоминал дом папы.
Но Аризона повлияла на меня сильно тем, что я забросила все свои занятия и увлечения, сразу как приехала. Мне стало все безразлично, а на маму наоборот повлиял переезд. У нее прибавилось энергии, и она пошла работать в школу. Теперь она преподает литературу. Сбылась ее еще одна заветная мечта, она может разговаривать о Шекспире или о других авторах с учениками-подростками. Почти все понимают ее, ведь «Ромео и Джульетта» о таких как они, а мама доносит до них так, как бы они хотели это слышать.
У меня пропал интерес ко всему, что когда-то меня интересовало. Не было желание даже смотреть в сторону чего-либо, как не заставляла себя. Я слонялась по городу, якобы гуляя. Друзей не заводила. Созванивалась каждый день с Лизи. Она рассказывала мне о подготовке их с Дэвидом свадьбы и о том, как растет Кристиан.
Сегодня семнадцатое августа. Встав в шесть утра, я собрала сумку, надела шорты и футболку. Позавтракала с мамой. Фрэнк снова в разъездах. Очередные сборы, игры, тренировки. У мамы с девяти занятия в летней школе. Взяв сумку, поцеловала маму и поехала в аэропорт, я лечу в Айдахо. Сегодня свадьба Лизи и Дэвида.
Свадьба прошла великолепно. Теперь они законные муж и жена. Во время церемонии я держала на руках Кристиана. На следующий день мы его крестили, я стала его крестной мамой (это было желанием Валентины, мамы Лизи). А крестным отцом стал Чарли. Наш общий знакомый с Лизи. Он играет на барабанах и преподает в школе физику. Ему двадцать один год, а выглядит на все тридцать.
В тот вечер я улетела из Бойсе домой.
Когда я вернулась, Фрэнк уже прилетел из Сан-Бернардино.
Я рассказала, как все прошло в Айдахо за ужином. Ева с Фрэнк с интересом выслушали мое впечатление о прошедшем событии.
Потом я приняла душ и легла спать. Я так устала, что не было сил, что-то сделать из того, что запланировала. Я вообще считаю, что планировать конкретные дела не стоит, потому что их никогда не получается выполнить. Все должно происходить спонтанно, тогда это — жизнь, которая преподносит тебе радость или печаль нечаянно, негаданно. Поэтому я не стараюсь заранее обдумывать, намечать планы на будущее, но не в этот раз. Я должна была помочь маме с подготовкой в проведение на следующей неделе ее открытого урока в летней школе. Я просто уснула.
Поначалу ничего не видела, а потом снова… тот взгляд. Я шла на него, но никого не видела. Я вернулась в дом Майкла. Стемнело. Когда я ложилась спать, окно было закрыто, я это точно помню, потому что я смотрела в окно, а потом закрыла его на щеколду. Во сне я проснулась от того, что окно открывается порывом ветра. Я посмотрела на окно, оно действительно приоткрыто, а у моей кровати стоит молодой человек и смотрит на меня спящую. Этот взгляд я почувствовала таким знакомым. Дежавю. Именно этот взгляд наблюдает за мной из леса.
По-моему телу пробежал холодок, и спина покрылась холодной испариной.
Глаза продолжали смотреть в мои. Этот взгляд черных как смоль глаз я никогда не забуду!
Я снова закрыла глаза, думала, что картинка поменяется, как только я открою вновь глаза. Но он продолжала стоять на том же месте и смотреть на меня. Мне стало жутко. Я хотела закричать, тем самым позвать папу. Когда открыла рот, он поднес указательный палец к своим губам. И прошипел: «Тс-с!». Я закрыла рот. Встала с постели и сделала, неуверенный шаг к нему, но я не успела, и сделать вдоха, как он исчез. Я подбежала к тому месту, где секунду назад стоял он. На вид ему не больше восемнадцати. Он был очень высокий, худой. Кожа бледная на лице, почти белая. В черной рубашке и темных штанах. Это все что я успела разглядеть в свете луны. Я подошла к окну — оно закрыто, но не на щеколду.
Я проснулась с криками на весь дом. Через минуту прибежала мама.
— Что случилось? — крепко прижимая к себе, спросила мама.
— Кошмар. — Мне не хватало воздуха, я хватала его ртом.
— Не переживай, это только сон. — Мама погладила меня по голове.
— Да, спасибо. Мам…
Она отпустила меня и включила ночник, который стоял на полу у кровати. Посмотрела на мое побелевшее от страха лицо.
— Это только сон, — повторила она и встала с постели. — Спокойной ночи, хотя скоро утро.
Она вышла из комнаты, а я откинулась на подушку. Засыпать мне стало страшно. Я не понимала, почему я закричала, ведь страшного я ничего не видела. Может меня, испугал сам факт, что этот взгляд я встретила и теперь знаю, кто наблюдает за мной? Может, испугало то, что кто-то посмел влезть ко мне в комнату? Кто-то не известный мне. Да еще и наблюдал за моим сном.
Так я и не сомкнула глаза до рассвета.
Утром я встала со страшной головной болью. В висках стучали, как будто молоточком, и так часто, что этот звук действовал как раздражитель. После завтрака Фрэнк и мама разъехались каждый по своим делам, а я осталась наедине со своим ночным кошмаром, он не выходил из головы. Мне хотелось поделиться им, рассказать кому-то, кто поймет меня правильно, не скажет, что сумасшедшая или что-нибудь в этом роде. Я могла бы позвонить Лизи, но не позвоню. После рождения Кристиана она очень сильно изменилась, скажу, что в лучшую сторону. Как и она остепенился Дэвид. Наверное, ответственность за ребенка, за его жизнь побудило их измениться.
Потом я поняла, что нет на свете такого человека, которому я бы могла рассказать этот сон. Как бы глупо не казалось, но мне в один момент захотелось клонировать себя, и моей копии все рассказать. Она-то меня точно поймет, это же я.
Мне было интересно, как он оказался в моей комнате, как он вышел, что даже я не заметила. Даже воздух в комнате не содрогнулся. Лишь… окно. И вообще кто он такой? Полный загадок, таинственный незнакомец, и судя по его жесту, он не хотел, чтобы о нем узнал еще кто-либо кроме меня. Я не знаю, где мне брать ответы на эти вопросы. И спросить не у кого.
Тогда я вышла из дома, закрыв дверь на ключ, пошла по улице. Вдруг стало темно, но не ночь наступила. День не мог так быстро пробежать, что я не заметила. Ведь мама и Фрэнк уехали совсем недавно. Я подняла голову и надо мной висела огромная темно- серая дождевая туча. Я натянула на голову капюшон толстовки и пошла дальше. Я не боюсь промокнуть, наоборот, в последнее время мне нравится дождь. Я люблю за ним наблюдать. Как катятся по оконному стеклу капли вниз. Во снах о Самеркрове, всегда идет дождь, но моя одежда не промокала никогда.
Пройдя две улицы под проливным дождем, я развернулась и пошла домой.
Зайдя в дом, сняла толстовку и прошла ванную, там ее отжала. Из нее потекли струйки, как из той тучи, висевшей надо мной на улице.
«Скоро вернется мама», — подумала я. Потом переоделась в сухие джинсы и рубашку с длинным рукавом. Она намного больше размером, того который я ношу. У дома заглушили мотор, и через минуту мама вошла в дом с пакетом в руках. По дороге домой она заехала в магазин.
— Привет, — спустилась я по лестнице и наблюдала, как мама раскладывает содержимое пакета в холодильник.
— Солнышко, привет! — посмотрела на меня мама.
— Как занятия? — поинтересовалась я.
— Хорошо, спасибо! — удивилась мама моему интересу к ее работе.
Кстати, на счет маминой работы, Фрэнк был против, но она уговорила его. Он хотел, чтобы его жена не работала, ведь он мужчина, он должен кормить семью. В этом плане он как первобытный человек, охотник, который добывает для своего племени пропитание, а женщина занимается детьми. Его племенем являемся мы с мамой.
Мне хотелось поделиться с мамой, но когда я открыла рот, чтобы начать, я поняла, что потеряла дар речи. Мама продолжала раскладывать продукты, по местам не обращая внимания на мое поведение, а я так и стояла с открытым ртом и удивленным взглядом смотрела на нее. Может быть мама не находила того, что должно ее настораживать? Я не знаю. И вряд ли когда-нибудь узнаю, наверное, тогда когда сама стану матерью…
Ничего не сказав, я ушла из кухни. Придя в комнату, я сползла по стене вниз и растянулась на полу. Я хотела плакать, но слезы не текли из глаз. Как будто они высохли. Внутри все горело, не знаю точно от чего. То ли от боли, то ли от обиды… Обиды? На кого? На саму себя? На Морфея, что шлет мне эти сны? Я не понимаю на кого мне стоит держать обиду и вообще стоит ли?
Не помню точно, сколько я пролежала на полу, может часа три, может четыре. Но я точно помню, как Фрэнк заглушил мотор своей машины, а немного спустя он зашел ко мне и позвал ужинать. Я отказалась, ссылаясь на отсутствие аппетита. Тогда я поджала коленки, до самого подбородок, обхватив чуть ниже колен руками. Так получилось, что я лежу на боку, сгруппировавшись в одно бесформенное существо. Немного полежав, я подняла голову и посмотрела на окно, стало совсем темно, я даже не заметила, как прошло мое самое любимое время суток. Наступила ночь. Я встала с пола и поняла: мне холодно. Я пол вечера пролежала на прохладном полу. У двери я услышала, как мама и Фрэнк идут к себе в комнату и разговаривают. Но я кое-что поняла из этого разговора, потому что он касался меня.
— …Фрэнк, ты не прав! Откуда мы знаем, что у нее стряслось? Она все время молчит. Но я чувствую, что она хочет что-то сказать. Понимаешь? Ее что-то тревожит!..
— Да, дорогая. Мы должны поговорить с ней. Когда я сегодня звал ее на ужин, она лежала у себя в комнате на полу и смотрела в потолок, никак не реагируя на меня. Меня это очень беспокоит!
— Именно, Фрэнк! Меня все это тоже беспокоит! Я не знаю, с чего начать в разговоре о ее поведении, может, ты поговоришь с ней?
— Я, конечно, могу, но меня она вряд ли послушает. Ты ведь ее мать.
— Да, ты прав… А может… может, позвонить Майклу?
— Я думаю, не стоит.
— Но он же ее отец?..
— Здесь ты должна с ней поговорить, как мать. Как женщина. Может это из-за какого-нибудь мальчика?
Больше я ничего не слышу, наверное, они вошли в комнату. Мне было все равно, будет мама звонить папе или поговорит со мной сама. Я залезла под одеяло, чтобы согреться. А глаза не отрывались от окна выходящего во двор. Может, я боюсь? Боюсь, что сон повториться. Боюсь, что взгляд будет тот же, но я хочу поговорить с его обладателем, пусть даже во сне. Я хочу понять, что все эти сны означают, что они хотят до меня донести? Может, я та, кому приходят видения во снах, предупреждающие о конце света или еще какого-нибудь подобного бреда об апокалипсисе, в который я не верю и считаю всего лишь бредом, а может чья-то злая глупая шутка? Может рок?
У двери я снова услышала шаги и замешательство. Но это был уже один человек, может, мама? Два легких удара в дверь.
— Да, мам, входи!
Дверь аккуратно приоткрылась и вошла мама.
— Как ты узнала, что это я?
Она села рядом со мной на кровати.
— А кто же еще?
— Ну да.
— Ты, что-то хотела?
Поинтересовалась я, но с намеком: пусть побыстрее выскажет и задаст свои вопросы. Ни я, ни она мучаться не хотим.
— Да… — осеклась Ева. — Знаешь, мне не понятно твое поведение. Что с тобой сегодня происходит? Ты сама не своя.
— Я понимаю, что поступаю не совсем понятно для тебя и для Фрэнка. Но я не могу всего рассказать, потому что сама ничего не понимаю!..
В комнате повисла тишина.
— Может, попробуешь? Расскажи мне, мы вместе разберемся.
— Нет, — качала из стороны в сторону я головой. — Не обижайся, но я хочу сама разобраться во всем. Нет! Я должна!.. Сама…
— Хорошо, — соглашаясь, кивнула мама. — Захочешь, расскажешь.
— Спасибо, не переживайте за меня.
— Мы не можем, ты же наша семья! — мама вскочила с постели и заметалась по комнате. Быстро шагая из угла в угол.
— Мама, я обязательно расскажу все, но не сейчас!.. Я тебя люблю!.. — я вскочила с постели и обняла маму, которая от моих слов остановилась у кровати.
— Мы тебя тоже очень любим! Детка, все будет хорошо, я уверенна!
— Я не могу всего объяснить… — уткнувшись в грудь Евы, пробубнила я. — Спасибо, мам!.. —Я посмотрела в глаза Еве.
Мама ушла, я прошла несколько кругов по комнате и легла на кровать под одеяло. Я ощущала наступление сна. Но почему-то старалась изо всех сил не заснуть, как только глаза закрывались, я тут же их открывала и устремляла свой взгляд на окно. Я его не закрыла на щеколду, я знала это точно.
Все-таки я не смогла себя контролировать до конца и погрузилась в царство Морфея (греч. Μορφεύς, англ. Morpheus, или Μορφέας, Morpheas — «тот, кто формирует сны» ;) — бог сновидений в греческой мифологии. Его отцом является Гипнос — бог сна. По одной из версий, его матерью была Аглая, дочь Зевса и Эвриномы, одна из трех граций, спутниц Афродиты, имя которой в дословном переводе означает «Ясная». По другой Никта — богиня ночи. Морфей может принимать любую форму и являться людям во сне. Он умеет абсолютно точно подражать голосу и стилю речи человека, которого изображает. Греки почти всегда изображали его в виде стройного юноши с небольшими крылышками на висках, однако на некоторых памятниках искусства он представляется в образе бородатого старца с цветком мака в руке. Морфей обязан следить за снами царей и героев. Главная эмблема Морфея — сдвоенные ворота в мир сновидений. Это — ворота из слоновой кости для лживых снов и роговые ворота для снов истинных. Из символики и атрибутики бога всегда особо выделяют чёрный цвет (как цвет ночи и забытья) и цветы мака. Морфея зачастую изображали в чёрной одежде с рассеянными по ней серебряными звёздами. В руках он держал кубок с маковым соком, обладающим расслабляющим, обволакивающим снотворным действием. Иногда считается, что он носит на голове корону из цветков мака, что символизирует сновидения. Греки обычно изображали его на вазах, а римляне — на саркофагах. Овидий, рисуя пещеру Гипноса в Киммерийской земле, среди сонма сыновей этого бога выделяет трёх: Морфея, подражающего людям, и его братьев, Фобетора и Фантаза, подражающих животным и явлениям природы).
Сегодня мне приснилось окно моей спальни дома в Айдахо. Я знала, что и наяву и во сне окно не было закрыто на щеколду. Я лежала на кровати и смотрела на то место, где расположена щеколда, как будто я ждала повтора, только в Финиксе. Но, не дождавшись ничего, я встала и подошла к окну, открыв, выглянула в него. Подул в лицо сухой ветерок. Оглядевшись по сторонам — никого не заметила. Я отошла, оставив окно открытым. Не зная, чем заняться ночью, я слонялась по комете. Посидела на стуле, на полу у кровати, оперевшись на нее спиной, постояла у двери, выглянула в коридор, но выйти не решилась. Не то, что бы не решилась, не хотелось будить Еву или Фрэнка. Снова постояла у окна, прикрыла окно и легла на кровать поверх одеяла. Всего на минуту закрыла глаза, а когда открыла их, надо мной, склоняясь, стояла девушка. Но она показалась мне знакомой, а узнать ее я не могла. Как не пыталась.
— Кто ты? — я задала вопрос девушке, но та ничего не ответила. Только продолжала пристально изучать меня.