По дороге в аэропорт мне стало так грустно. Никогда бы не подумала, что уезжать будет так тяжело и не привычно. Как бы не показалось банально, после развода мама со мной переехала в Онтэрио, Айдахо. Да, там очень мило. За то время, которое мы прожили там, я привыкла. Мы с мамой изначально вели что-то вроде кочевого образа жизни; за все двенадцать лет, что мы живём без Майкла (я не привыкла называть папу — папой, мне больше нравиться, если я его называю — Майклом), я и мама успели побывать в Канаде, а точнее почти три месяца прожили в городе с красивым название Сорель. Так же мы жили в Болгарии, в Софии. София — город красивый, как и его название. Сначала было тяжело по причине языкового барьера, в основном все говорят на болгарском. Казалось бы, должны понимать, ведь мы говорим по-английски — язык туристов. Там мы прожили не долго, семь месяцев. Мама работала помощницей пекаря в местной пекарне. Иногда вместо денег ей платили выпечкой, было очень весело и вкусно. Мы уехали через неделю после того, как мама уволилась, точнее, пришлось уйти, ведь пекарня была на грани разорения…
Потом мы переехали в Сент-Джонс Ньюфаундленда. Там мы прожили год и два месяца.
Я занималась в танцевальной студии балетом, поначалу мне эта затея не нравилась. Я капризничала, сопротивлялась, закатывала истерики, но успокаивалась, как только мама начинала мне читать «Ромео и Джульетту». Я благодарна маме за то, что она делала, делает сейчас, и будет делать для меня!
Следующим пунктом нашего место пребывания была Греция. В этой солнечной стране прожили полтора года. В этой чудесной, даже немного сказочной стране мы жили сначала в Эйоне, там я получила своё среднее образование, я всегда училась хорошо, лучше, чем мои одноклассники, поэтому, не смотря на свой возраст (десять лет) — я училась уже в средней школе. Потом мы переехали в Коринф, там я продолжила обучение, но на дому, а результаты контрольных и тестов я почтой отправляла в школу Эйона, так как в Коринф я переехала в середине учебного года и меня не взяли в школу. А с моей предыдущей школой договорилась мама, чтобы я обучалась таким образом, и не пропадал год. Дома меня обучала мама. Когда закончился учебный год, а оставалось полтора месяца до конца лета, переехали в Эретрию. Этот городок настолько маленький, что его можно обойти пешком за несколько часов. В этом городке у меня есть несколько любимых мест, конечно же, это парк. Он хоть и не большой, находится в самом центре города, так же торговая площадь. На ней всегда так много туристов, что горожане, да и мы с мамой привыкли, и лиц туристов не отличали от лиц жителей. Они нам казались все совершенно одинаковыми, загорелыми. Именно здесь у мамы закрутился роман. Первый, после их развода с папой. Я была рада за маму и Стефана. Я не была против, если у них зайдёт всё так далеко, и они решат пожениться. Я с удовольствием бы осталась в Эретрии.
Я с увлечением занялась рисованием, хотя балет тоже не бросила. Преподаватели обеих студий так пылко заявляли мне и маме, что у меня талант и ставили в некоторых ситуациях в пример, было приятно, но лестно, на мой взгляд. А некоторые завидовали. А я в ответ всегда и всем говорила: «Завидовать бессмысленно! У каждого есть талант, он проявляется, и у каждого по-разному! А зависть — последнее дело!» Может, это звучало по-простецки и даже наивно, но я так думала. Я так чувствовала.
Роман Стефана и мамы продлился около месяца, за это время произошло очень много красочных событий и в без того необычной нашей жизни. Когда мама расставалась со Стефаном, он подарил мне маленький аквариум и двух рыбок, Я решила их назвать Ева и Стефан. Стефан — бывший владелец этих рыбок и мамин бойфренд, а Ева, потому что так зовут мою маму.
Конец лета — время плановой поездки к Майклу. Я езжу к нему каждое лето, на десять дней. Как какой-то отпуск по турпутёвке. И по очередной путёвке я еду к нему в Самеркров, штата Вашингтон. А в это время, мама без всякого намека на депрессию переезжает с моими оставшимися вещами в Афины. По окончанию своей путёвки я отправляюсь в Джэксонвилл, а из Джэксонвилла в город, который мама начала покорять без меня! Отдохнула, как обычно: съездила с папой на рыбалку, в его выходной. Каждый день, кроме пятницы, субботы и воскресенья мы ужинали в закусочной «Чизкейк». В Самеркров это единственное и кафе, и закусочная, чтобы сходить в нормальный ресторан, надо ехать в Порт-Анджелес или Сиэтл. А в дни, когда ужинали дома, мы с Майклом готовили то, на что способны. Вечерами папа смотрел спортивный канал: то футбол, то его любимый бейсбол, лишь раз показывали регби. Он его, конечно, смотрел, но без особого интереса. А я тёмными, дождливыми вечерами читала «Каникулы» Рейя Брэдбери. Во время чтения, я сама того не замечая, засыпала, из-за этого я просыпалась очень рано, чаще всего в три, в четыре утра. Не включая свет, лежала на кровати, то глядела в потолок, то на ночную мглу за окном, а затем наблюдала, как небо становилось серым — это означало рассвет. Больше нигде я не видела подобного рассвета!
В Афинах у нас тоже ничего не получилось, что-то из-за чего бы мы смогли остаться и обосноваться окончательно. Мы переехали в Лондон, Великобритания. Здесь прожили десять месяцев. Именно здесь я нашла друзей, увлеклась музыкой, а точнее я научилась играть на пианино, причём я не посещала какие-нибудь курсы, не оканчивала музыкальных школ, я стала самой настоящей самоучкой. Мне это очень нравилось! Мама была очень рада за меня, точнее, рада тому, что я увлекаюсь искусством, ведь она тоже очень разносторонний человек: увлекается всем подряд! Она взбалмошная, неординарная и не предсказуемая! Меня она всегда поражает своими поступками. Мама в Лондоне работала официанткой в очень популярном для общества ресторане, зарабатывала достойно. Чтобы получить такое жалование за неделю как в этом месте, ей бы пришлось работать по нескольку смен подряд пару месяцев в какой-нибудь забегаловке. Поэтому мы позволили себе снимать двухкомнатную квартиру в очень хорошем районе. Лондон стал для нас очень важным звеном в нашей кочевой жизни!
Из Англии мы переехали на Аляску. В городок под название Фэрбанкс. До сих пор не понимаю, почему мы переехали на Аляску? Может, потому что мама настолько привыкла к переездам, что если бы мы в Лондоне обосновались, маме бы стало скучно и она посерела так же, как и небо в Самеркрове каждое утро… На Аляске мне понравилось, хотя поначалу было довольно не привычно в связи с климатом и погодными условиями. В Фэрбанксе я училась в обычной школе. Правда я забросила все свои увлечения… Но это не страшно. Я была послушной, тихой и спокойной, мамины подружки завидовали ей, ещё в Самеркрове, что я такая, не как все дети. Помимо того, что она узнавала новости города, где остался отец её ребёнка от подруг, она всегда настойчиво, но в то же время с шуткой спрашивала у меня, «как папа», «как «погодка» в Самеркрове» и всё такое?.. Мне было приятно, что даже через столько лет она интересуется папиными делами и вообще всем, что когда-то связывала её с этим местом.
В отличие от меня, мама была не такой уж тихой и спокойной, она хваталась за все возможные увлечения, не только спортом или искусством, но и мужчинами. За два месяца, что мы прожили на Аляске, у мамы было пять ухажеров. Я понимала, что все они мимолётное увлечение, понимала это и мама, а так же и эти мужчины, хотя один из её ухажёров мне очень даже понравился. Его звали, как папу — Майкл. Наверное, имя меня и привлекло. За то время, пока мы были в Лондоне умер Стефан (я надеюсь, вы не подумали, что я о мамином ухажёре? Я всего лишь об одной из рыбок, которых он мне подарил). Так что остались у меня две Евы. В очередное утро я, проснувшись, поняла, что осталось восемь дней до моего дня рождения, мне исполниться двенадцать. Как раз в это утро мама объявила о том, что мы снова переезжаем. Я ни чуть не удивилась. Но она знала, как можно меня успокоить: прикоснувшись своей маленькой, но теплой ручкой ко мне. После такого я всегда чувствовала спокойствие.
«Не мы выбираем место для жизни, а место нас!» — эти слова я слышала каждый раз, перед тем как мы выезжали в аэропорт для отлёта в «новую» жизнь. Я сама начинала верить в них. Наверное, надеялась, что там, где мы будем жить что-то сможет получиться, мама наконец станет спокойнее. Ее юношеская беззаботность канет в лету.
Но нет, Олимпия, конечно, стала очень важным местом в жизни каждого. Но эта важность у каждого измерялась разными величинами измерения. Все же для Евы важнее.
На одной из бейсбольных игр она встретилась с игроком бейсбольной команды, которая приехала в Олимпию на игру. Именно тогда они выиграли. Я думаю, никто особо не задумывался, что что-то произойдет такое, что они потом будут вместе. Ева ходила часто на бейсбольные матчи. Это воспоминание очень сильное. Когда они с Майклом были совсем молоды, они часто выбирались на стадион в Сиэтл. Наверное, эти походы возбудили у нее любовь к бейсболу? На этот вопрос она и сама не может дать ответа.
Все это закончилось тем, что мы вновь переехали, но уже в дом Фрэнка. Но Еве далось это решение труднее всех. Она хотела отречься от своих чувств к Фрэнку, только чтобы не было так больно прощаться, когда закончатся соревнования и ему надо будет уезжать. Фрэнк — бейсболист, и, кажется, он без памяти влюблен в мою маму. Его семья (родители) живут в Бойсе (Айдахо). Вообще его семья мне показалась приветливой и дружелюбной. По крайней мере, на их лицах не было наигранной улыбки, когда они встречали нас первый раз в аэропорте. У Фрэнка отличный дом. Есть хорошая машина.
Недолго раздумывая, Фрэнк сделал маме предложение выйти за него замуж. Мама так кричала от радости. Она выглядела такой счастливой, я не могла нарадоваться.
Когда мне было шестнадцать на Рождество, я ездила в Самеркров к Майклу. До этого я никогда не была зимой в Самеркрове, но я представляла его именно таким… заснеженным, «замерзшим». Но, отправляясь туда, мне было страшно. Я боялась встретиться с тем взглядом наяву, который почти в каждом сне наблюдает за мной со стороны. Во сне я даже ходила за ним в лес, но обладатель убегал. Даже до того как я пошла за ним в очередном из снов. Как только я поворачивала голову в сторону леса, взгляд исчезал. Как будто обладатель боялся, что его заметят… может, узнают. Именно поэтому я боялась ехать в Самеркров, потому что могла пойти в лес, который рядом с нашим домом. Ведь взгляд я чувствовала, когда видела сны, и в этих снах я была в Самеркрове.
Даже со страхом я приехала. В гостиной стояла ароматная рождественская елка, украшенная гирляндами и елочными разноцветными игрушками. Мы приготовили чудесный ужин вместе с Майклом. Чтобы не так скучно было праздновать Рождество, Майкл пригласил Мэтью Уивера и его сына Этана. С Мэтью они лучшие друзья. Мне хотелось сделать Майклу какой-то особенный подарок. Я долго думала и решила, что соберу все наши совместные фотографии и объединю их в один альбом. Получился такой… семейный альбом Гринов. Я собрала все фотографии, где есть Майкл, Ева и я, сделала к каждой фотографии подписи, где-то они получились забавными и смешными. Когда папа взял его в руки, он так растрогался, что заплакал. Но Мэтью попытался скрыть от нас с Этаном его мягкость уместной шуткой. Майклу пришлось собраться и повеселеть. Именно в это Рождество я чувствовала себя счастливой. По-настоящему счастливой.