Такая боль убивает не сразу. Тёмная. Непроглядная. Она заражает холодной пустотой, изнуряет страхом, а потом начинает уничтожать. Оставаясь один на один с такой болью, перестаёшь существовать как человек. Остаётся от тебя какое-то нечто, живущее для боли и вместе с ней. Ты боишься о чём-то подумать, что-то сделать. Боишься разбудить её, когда она, кажется, только-только немного уснула… А она не спит. Притаилась, сволочь, и ждёт, когда ты потеряешь бдительность. И как только это случится, она выпустит грязные когти, оближет пересохшие губы, улыбнётся, мерзко обнажив жёлтые клыки, и, раскрыв зловонную пасть, вопьётся этими клыками в беззащитное твоё сердце. И будет всё глубже вонзать их в обнажённую плоть. А ты не можешь ничего сделать, тут даже от слёз легче не станет, это внутренняя смерть. А когда боль вдоволь нажрётся твоего сердца, она вцепится в твою грудную клетку изнутри и прорвёт её, выставит напоказ свою гадкую рожу. А ты в это время будешь биться в истерике так, что окружающие бросятся прочь, будешь рычать, вопить… Но вот боль скроется опять в недрах твоего истерзанного тела, и, пока она будет набирать мощь для очередной пытки, в эти сладостные минуты ты предашься спокойствию. Обманчивому чувству умиротворения, которое будет длиться совсем не долго, вплоть до следующего болевого припадка, в котором ты забудешь обо всём, кроме своей вечной «подруги» - боли, которая опять обнажит свою мерзкую натуру и будет убивать тебя изнутри, живя в тебе, питаясь тобой… И помочь тебе не сможет ничто…