Нетвердым шагом бреду по подвалу в поисках выхода. Как вообще я сюда попала? Ощупью поднимаюсь по лестнице в кухню. Стеклянная вставка на двери разбита. А, так вот почему кровоточит моя рука. Устремляюсь в ночь, прямо к дому своего бывшего ментора. Хеймитч сидит в одиночестве за столом, сжимая в левой руке бутылку белого, а в правой - нож. Пьяный, как сто чертей.
-А, явилась. Ну, солнышко, поняла наконец, что к чему? Сообразила, что возвращаешься не одна? И теперь у тебя есть просьба… Какая?
Молчу. Окно широко раскрыто. Ветер дует в лицо, словно я до сих пор на улице.
-Знаешь, парню было проще. Я не успел распечатать бутылку, когда его принесло на порог. Попросился поехать вместе с тобой. А ты-то что скажешь? -Он принимается подражать моему голосу: "Хеймитч, займи его место, ведь если уж выбирать между вами, пусть лучше Пит будет сломлен до конца своих дней, чем ты"?
Закусываю губу. Теперь, когда слова прозвучали, мне страшно: неужели именно этого я и хочу? Пусть выживет Пит, хотя бы пришлось умереть Хеймитчу? Нет. Порой он бывает несносен, и все же близок мне, как родной человек. "В самом деле, зачем я пришла? - проносится в голове. - Что мне могло тут понадобиться? "
И вдруг с моих губ срывается:
-Есть еще выпить?
Ментор хохочет и с грохотом водружает на стол початую бутылку. Вытерев горлышко рукавом, делаю пару глотков, давлюсь, начинаю кашлять. Через несколько минут прихожу в чувство. Из носа и глаз течет, но зато внутри словно разбежался огонь, и мне это нравится.
-А почему бы тебе не поехать? - бросаю я совершенно будничным тоном. - Ты все равно равнодушен к жизни.
-Верно заметила, -отзывается он. - Мало того, в прошлый раз я спасал тебя, так что вроде как обязан теперь позаботиться о мальчишке.
-Тоже правильно, - одобряю я, утерев нос и вновь опрокидывая бутылку.
-А Пит заявил, что я у него в должниках. И расплачусь, только если позволю ему отправиться на арену и защищать тебя.
Так и знала. В этом смысле Пит легко предсказуем. Пока я корчилась на полу чужого подвала, жалея себя, любимую он побывал здесь, беспокоясь лишь обо мне. Сказать, что меня накрывает волна стыда, - значит ничего не сказать.
-Знаешь, проживи ты хоть сотню жизней, и тогда не заслужишь такого парня, - говорит Хеймитч.
- Куда уж мне, - цежу я. - Среди нас троих он лучший, кто бы сомневался. Ну и что ты намерен делать?
-Не знаю, - вздыхает ментор. - Вернулся бы на арену с тобой, только вряд ли получится. Если на Жатве вытащат мое имя, Пит вызовется добровольцем.
Какое-то время мы просто сидим и молчим.
- Тебе, наверное, нелегко придется там, на арене? - говорю я. – Ты же со всеми знаком…
-Ай, какая разница, мне будет тошно в любом случае. -Мой собеседник указывает кивком на сосуд со спасительной влагой. -Может, отдашь обратно?
-Нет, -говорю я, обхватив бутылку руками.
Хеймитч лезет под стол за новой, сворачивает крышку, и тут я соображаю, что явилась не только за выпивкой.
-Все, до меня дошло. Я знаю, о чем пришла попросить. Если мы с Питом окажемся на арене, давай в этот раз постараемся вытащить живым его.
В покрасневших глазах собеседника что-то мелькает. Кажется, боль.
-Ты сам говоришь, при любом раскладе все будет ужасно. Чего бы Пит ни желал, теперь - его очередь. Мы оба в долгу перед ним. - В моем голосе звучат умоляющие нотки.- И потом, Капитолий меня ненавидит, мое дело решенное. А для Пита еще есть надежда. Пожалуйста, Хеймитч. Обещай, что поможешь мне.
Он хмуро глядит на бутылку, взвешивая услышанное, и наконец роняет:
- Ладно.
- Спасибо.
© Сьюзен Коллинз. И вспыхнет пламя. Глава 13