Kill Bono фильм по книге Нила Маккормика.
(Как все начиналось.Part 2)

Ладно, признаюсь, было предостаточно ситуаций, когда я воспользовался своим мифическим статусом члена и основателя самой знаменитой группы в мире. Не буду отрицать, что отождествление меня с «U2» была немалым подспорьем в моей карьере рок критика. Но это также было и проклятьем моей жизни.

Понимаете, с тех пор как я был подростком, я мечтал быть знаменитой рок-звездой. Не так уж и невыполнимо, правда? Честно говоря, сама слава была важнее рок-звездности. Вначале, вообще-то, я планировал стать актером. Я появлялся на Дублинской сцене, даже писал маленькие пьесы, пока неосторожно взятый кем-то аккорд ре-мажор на электрогитаре не сбил меня с пути. Я тут же всеми фибрами души понял – я рожден для рока!
Это не было дилетантской фантазией, я вложил всё в достижение своей амбиции. Я посвятил более чем десять лет своей юной жизни написанию книг, созданию групп и игре в составе небольших концертов. И я достаточно близко приблиился к цели, достаточно для того, чтобы почувстовать вкус славы, меня даже обхаживали серьезные игроки музыкальной индустрии. Но, благодаря какой-то комбинации неудачи, мошенничества, недостатка рассудительности и завышенного самомнения каждый раз, когда я стоял, балансируя, на пороге этого иллюзорного «большого прорыва», все вокруг меня неожиданно рушилось. И чтобы усилисть мое разочарование, пока я работал, не покладая рук, мои однокласники возносились на вершины славы.

Чем более знаментиым становились U2, тем более незначительной мне казалась моя собственная карьера. Они доросли до стадиона Уэмбли. Я почти дорос до «Конюшен и экипажей Уэмбли». Со временем я отказался от своей затеи, но сначала музыкальный бизнес отказался от меня. И я стал воплощенным журналистским клише - неудавшаяся рок-звезда превратившаяся в музыкального критика. Это не было местью, к тому времени, когда я вновь нарисовался на рынке труда в поисках работы, мои возможности были слишком ограничены. Мне было тридцать, и музыка была практически единственным, что я знал. Но я бы сказал, что я был скорее добрым, чем злым критиком. Мой собственный опыт позволил мне испытавать огромное сочувствие к музыкантам повсюду.