Он не приедет больше, я думаю. Не вернется. Зачем ему, такому всеми любимому, умному и очаровательному мой жутко темный и промозглый город? Что он забыл здесь? Ничего, конечно.
Девятнадцать тринадцать, двадцать шестое января. Что, интересно, он делает? Скрашивает еще чью-то жизнь? Заставляет еще чье-то сердце биться чаще? Или сидит дома один, бьет свою старую грушу под Мишу Маваши и корчится от боли, ведь рука еще не совсем восстановилась? Хотя, зная его, ему совсем плевать. Свою злость и праведный гнев нужно куда-то деть.
Дура. Все, что мне осталось -- его спокойная и умиротворенная улыбка в моей памяти и одна ужасная фотография с Юлиного фотоаппарата. Теплое воспоминание о лете, проведенном под клетчатым пледом с сигаретой в зубах, стаканом текилы и теплым телом, лежащим и согревающим бок. Уютные лежаки в кинотеатре под открытым небом. Мне не хватает.
Надо бы прибраться и сходить в магазин, а потом попытаться сочинить что-то дельное, я же поклялась на собственной печени, что сыграю что-нибудь разумное.
Свитер, куртка, варежки, ботинки, шарф. Беру мусор, кошелек, телефон. Открываю дверь. " O'clock cage. A good life. It's getting harder every time"
Хриплый, немного пьяный голос. Привет. Все в порядке. Нет, правда. Ничего, я поняла. В магазин. Да, давно не слышала тебя, немного непривычно. Нет, отлично, чаще совсем не нужно. Хорошо, пока. Вове привет.
Мне не холодно.