сорванное. месяцы;

ты почти во мне, босые, мокрые в фонтане у всех на виду целуемся взахлеб, твои руки по телу.

по лужам вприпрыжку, сплетены пальцы. знаешь, ты моя мечта. покупаешь желтые розы мне,

знакомишься с родителями, а потом я плачу на балконе, потому что они против «нас», ты гладишь

пушистые волосы. собираю вещи, езжу к тебе, смотрю твои детские фото, курю в окна кухни,

а ты сзади. бужу соседей криками в открытые форточки. ты закрываешь мне рот, держишь за волосы

и я умираю в эти секунды рядом с тобой. сжимаю пальцами платье под столом, когда ты смотришь

и говоришь что у меня неделя чтобы понять что я ломаю свою жизнь с тобой. у нас нет ни будущего,

ни прошлого, только яркое настоящее, такое, что слепит глаза. я слепа, я не вижу никого кроме.

теперь часто думаю о детях, а ты одергиваешь меня за руку и не хочешь. навзрыд на твоем плече,

посреди аллей, рассыпаю себя на бол ь. жжет щеки солеными, словно море в шторм. прожигаю и

твою кожу. ты словно в бреду повторяешь мое имя. как молитву. целуешь мое лицо, держишь плечи.

кричу, что устала и не хочу ничего больше, что лучше уйти сейчас чем потом, когда я уже буду тебя любить.

пью кофе с бывшими, ты отдыхаешь где-то с подругами, а потом столкнувшись лицом к лицу впиваемся

в губы до крови, запустив руки под майку, в ухо: « прости меня ».

я жалею лишь о том, что моей кожи касались другие. а вчера тебя не было рядом и меня прижали

и вставили язык в мой рот. почему тебя не было рядом? мы оба такие грязные. как соленый пепел

у меня на пальцах . я многое молчу, чтобы не разбиться. многое прощаю, чтобы не разбить.

да, ты прав. я бы была замечательной женой, да видно и любовница из меня великолепная.

как ты там говорил на балконе, вдыхая легкий дым? верная жена, феерическая кухня и постель?

прижал меня к себе и сказал, что хочешь чтобы я была рядом. знаешь за что бы я продавала душу?

за то, как ты сгребаешь меня в свои объятья под утро, за ревность. у тебя зрачки расширяются,

когда ты видишь, как меня касаются другие. я помню как я плакала на твоем плече и умоляла уйти,

чтобы ты не разорвал того, кто пытался целовать мои губы. мы садисты. ты сидишь на против.

я прожигаю тебя взглядом. ты смотришь, как меня пытается заполучить какой-то мальчик и как

я нехотя отвечаю на его взгляды. а потом сжимаешь мою руку до боли и затаскиваешь в такси,

везешь к себе домой и трахаешь прямо в прихожей.а помнишь, как ты на кухне набросился

на меня прямо на полу, приковал наручниками к батарее и пытался изнасиловать? а мне звонили

мои девочки, а мы смеялись им в трубку. а после, на ерчке, без лифчика я прижималась к тебе

замерзшей кожей. и было все равно сколько взглядов вокруг. и увидев подъехавшего с., ты

взял меня за руку. и я была такая светлая в этот момент. я излучала тебя в себе.

-мама, она маленькая, глупая, но моя.

боже, мне хотелось врасти в тебя в эту минуту. я стояла в стороне и глотала слезы.

знаешь, зачем я это все пишу? у меня осталась неделя. неделя с тобой, понимаешь?

семь дней настоящей меня. а потом… я все решила. будет лучше, если я уйду. если

я буду зализывать раны где-то далеко от тебя. и знаешь, наверное впервые мне не

хочется перекрыть тебя кем-то ещё. я хочу сохранить тебя в себе как можно дольше.

но пепел с солеными высохнет. а ты исчезнешь.

бы хотел тебе позвонить, какой у тебя номер? никакого. долго умывала лицо после громкого смеха. в коме спрашивала о тех людях, которым было не больно. говорили мне про большой город и про все будет хорошо, а у самих даже губы могли лечь под поезд и не задрожать. после хуевых друзей всегда самые ровные улыбки и абонент недоступен. медленные оксиды щек в быстрых такси. ему, с ровными руками, ему страшно за пьяных водителей, за плохую дорогу. а я даже не загоняюсь, что вместо душевного разговора мы молча пьем водку. целуем, а губ нет. пятна на маечке бесят не так, как пятна на Солнце,
сколько можно о них говорить, сколько вообще можно. душевые выполоскали всю душу, пока понедельник бил спину асфальту. я бы хотел тебе позвонить, какой у тебя номер? Господи, да всё, что угодно, только больше не спрашивай, куда
это я ночью собралась, почему ничего не осталось и где то самое, ради чего хотелось присниться. оставь, отстань, остынь.
выводы вывели из себя. сегодня вечером напишу, что обветренные губы - это совсем порнография. и что "иди на хуй" звучит тише, чем "я не люблю тебя". нутром чувствую утро, в котором все облака электронные, все зрачки худенькие, с хриплым и подержанным хрусталем, каждое второе окно сворачивается на рабочем столе. этим утром кто-то тоже будет уходить, а потом отходить. неделями. понимать, что жить без тебя возможно, но только не больше месяца. этот иней не я. не по годам серьезные глаза разошлись по швам, вышли из берегов, раскололись от боли, ударились ударением. дада, все будет хорошо, ты положила трубку, на меня и на наши отношения, на улицах последние люди слышат твой дождь, у тетки на рекламном щите
всегда классная прическа. я бы хотел тебе позвонить, какой у тебя номер?
да только я к тебе хочу. а потом опустить предлог "к" и хотеть просто тебя.
до лета не помогает дожить даже кнопка delete

(c)

Вот слушай.

А я никогда не буду писать под окнами "Солнышко (котёнок, рыбка, зайка), я люблю тебя!" Мне не нравятся ванильные или ментоловые сопли на подоконниках, мишки Тедди и сердечки в разных местах. Мне не нравится постоянно-разговаривать-через-чёрточку или через_нижнее_подчёркивание, картинки с крылатыми девочками и грустными суицидальными текстами, и мне плевать на все черничные ночи, на небесные запахи, на шерстяные носки и рубашки, на чашки чая и кофе, на поджатые ноги, на шрамы плевать. Ах да. Ещё на ресницы, слёзы и мартини.

А всё потому, что я хочу от тебя детей. Потому что я хочу жарить с тобой картошку и мясо, а не читать статусы во всевозможных интернетах. Потому, что я хочу тебя в охуительном платье на охуительных шпильках. Конечно, с охуительными грудью и задницей, с уложенными или неуложенными волосами на голове. Потому что я тебя хочу, а не то, что в первом абзаце завёрнуто в арафатки и фотографии кошечек. И я, как нормальный парень, хочу тебя трахать, а не обниматься в Новый год, с пледом, чаем и свечами. Я бы хотел дарить тебе не мягкие игрушки, и не варежки с блядской розочкой впридачу, а, возможно, собрание Довлатова, первый снег, спрятанный в морозилке, одежду и обувь, крутые наушники или картину. Я не хочу слышать "мур", "чмоки" и "розовых тебе снов", мне приятнее слышать, как ты меня ненавидишь и через минуту стонешь от поцелуев, как ты не даёшь мне спать разговорами о политике и бьёшь меня подушкой, потому что я тебя не слушаю. И выпей водки, в конце концов. Немного. И разбей посуду, и разрежь мне все шнурки на ботинках, и устрой истерику - нормальную - оттого, что ты любишь меня и тебе невыносимо видеть мой похуизм. Оттого, что я ни черта не меняюсь и не понимаю тебя. Да потому что я тоже люблю тебя, дурочка, и ты меня любишь именно таким и именно за это. И никаких стихов про "любовь-кровь", про, блять, "он обидел, слёз не видел", никаких тебе "удалить отовсюду". Скажи мне. И успокойся. Потому что ты женщина, а я мужчина. Потому что мне потрахаться и пожрать хочется, и это всегда так было, и так будет; и это естественно. И жрать и трахаться я хочу с любимой, не с нервозной девочкой с "ломкими пальцами" и всяческими "няшками" в своей комнате, а с женщиной, которая знает, кто я и кто она сама. С той, которая не пишет "спокойной ночи" по смс, а приезжает ко мне спать. Которая разговаривает со мной и делает что-то со мной, которая даёт понять, что я могу быть там-то и там-то лучше, а не "мне надоело это и это", а не съёбывается - именно съёбывается, стремительно и обязательно с песней - в ночь, в вокзалы, в подружки с алкоголем, в петлю, в ванну, в беспорядочные слёзы. Быть взрослеющей женщиной - это же не только уметь пить и трахаться в подростковом возрасте, и быть мужчиной - это не только рассказывать сказки про красивую жизнь. И, кстати, отношения - это когда вы вместе сделали большую ЖОПУ, и вместе, взявшись за руки, туда влезли, называя её своим ДОМОМ, наводя ужас на родителей и не собираясь оттуда вылезать.

Вы ещё спрашиваете, почему у меня нет девушки… Да потому что я ебанутый.