Наша любовь была слишком сильна,
чтобы сделать нас счастливыми

ц.

Во дворы снова заползла вязкая и тягучая тьма, разрезаемая редким светом фар. Можно отойти от окна и, как обычно, броситься на пол, спрятав рыдания в локоны: он уже не приедет – да и нужно ли это ей? На сегодня у нее больше нет дел – осталось лишь залатать очередную прореху на грязно-сером полотне жизни, которая почему-то зияет алым заревом отчаянья. А отчаянье ли это?
Она называла это отношениями на резонансах: яркие вспышки обожания и ненависти были, пожалуй, единственной встряской в ее уютном существовании и единственным элементом разнообразия в этой уродливо-патетической любви. Она одна знала ей цену – ее любви, вечной любви: любви всепрощения, паутины лжи и бесконечных слез.
Их любви, вероятно, и не было: она обожествляла его «непохожесть», «нездешнесть» и демонстративное благородство, умудряясь ненавидеть в нем все остальное – бесчестность, трусость, эгоизм и мелкую лживость, а он любовался ей как изящной танагрской статуэткой и обожал ее рабскую любовь к нему – любовь вечного забытья и самообмана.
В этот вечер она снова сидела на полу, прижавшись лбом к коленям, и отказывалась думать, вспоминать, чувствовать…Надо было только немного подождать, чтобы открылось второе дыхание. Через неделю он позвонит и напряженно-взволнованным голосом скажет «Это ты?». Вся решимость вмиг сотрется звуками его долгожданного голоса, а в трубке повиснет долгое молчание и, наконец, душераздирающим триумфом этой вечной предательской любви прозвучит сдавленное, мучительное и болезненно-короткое «Да.» - негромкий, но смертельный выстрел из самого сердца в самый висок дальнейшего существования. И это – абсолютная капитуляция самолюбия перед этой неизменной попрошайкой – вечной любовью. Так не бывает? Бывает: ее не убивает ни внутренняя сила, ни гордость, ни независимость, ни ложь и ненависть – эта тягостная небыль рождена из ничего, платонических мечтаний и идеалов, надетых на подходящего человека.
Тяжелый вздох рвется из тишины и она произносит мягко и медленно, словно пытаясь изогнать из своей жизни все тени порабощающих надежд, - «Всё…»
Все, он уже не придет и он уже никогда не станет другим, но разве нужно что-то менять, если она любит его так одержимо и есть эта ненавистная «вечная любовь», позволяющая забывать, прощать и каждый раз начинать все с нуля? Совсем скоро ее гордости снова станет все равно и лишь на минуту она вглядится в лицо этой безнадежно-уродливой любви и станет честна прежде всего с собой. Лишь на минуту – до первого, тревожного, прожигающего новые дыры в ее душе звонка телефона, чтобы снова с искусственным ощущением счастья броситься в омут бессмертных надежд и вечного обожания.
(c) Лилула

Их встреча с самого начала основывалась на ошибке… Они любят друг друга, и все-таки каждый из них превратил жизнь другого в ад. А то, что они любят друг друга, лишь доказывает, что изъян не в них самих, не в их поведении или неустойчивом чувстве, но в том, что они не подходят друг другу; он сильный, а она слабая…
Но именно слабый должен суметь стать сильным и уйти, когда сильный слишком слаб для того, чтобы суметь причинить боль слабому.

(с) Милан Кундера “Невыносимая легкость бытия”