День 3: Герой, которого все любят, но вы – нет?

Энни Креста. Я не знаю, любят ли ее все, но уверена, что никто против нее ничего не имеет. Как, например, я. :D
На самом деле все до забавности банально. Я не люблю ее потому, что она жена Финника. Хотя это и хорошо, что ему понравилась такая милая и умом тронутая как Энни, а не, как и говорилось, популярная и пафосная победительница Голодных Игр. В принципе, я ничего против Энни не имею, но черт, как я ее не люблю из-за Одэйра!
По описанию из книги, очень похоже, что на обложке Сойки именно Энни. В любом случае представляю я себе ее именно так.

***

Вопли женщины раздаются откуда-то из-за листвы, но сойку-говоруна не видно. Финник тоже кричит, все повторяя и повторяя:
— Энни! Энни!
Он полностью охвачен паникой, совершенно недостижимый, поэтому я делаю то, что сделала бы, так или иначе. Я взбираюсь на соседнее дерево, нахожу сойку-говоруна и поражаю птицу стрелой. Она падает вниз, приземляясь прямо перед Финником. Он поднимает ее, потихоньку сопоставляя все события, но когда я спускаюсь, чтобы присоединиться к нему, он выглядит еще более отчаянным, чем когда-либо.
— Все нормально, Финник. Это всего лишь сойка-говорун. Они сыграли с нами злую шутку, — объясняю я. — Это не по-настоящему. Это не твоя … Энни.
— Нет, это не Энни. Но это ее голос. Сойки-говоруны подражают тому, что слышат. Где они взяли эти крики, Китнисс? — произносит он.

***

– Кого они использовали против Финника? – спрашивает Пит.
– Какую-то Энни, – отвечаю я.
– Должно быть, Энни Креста, – говорит он.
– Кто это? – спрашиваю я.
– Энни Креста. Девушка, которую добровольно заменила Мэг. Она победила около пяти лет назад, – говорит Пит.
Это было в то лето, когда умер мой отец, когда мне пришлось начать кормить свою семью, когда я изо всех сил боролась с голодом.
– Я не особо помню те Игры, – отвечаю я. – Это было в год землетрясения?
– Ага. Энни была той, которая сошла с ума, когда ее партнер из дистрикта был обезглавлен. Она убежала и спряталась. Но землетрясение разрушило дамбу, и большая часть арены была затоплена. Она победила, потому что плавала лучше всех.
– Она поправилась после? – спрашиваю я. – Я имею в виду ее разум?
– Не знаю. Я не помню, чтобы когда-нибудь видел ее на Играх снова. Но она не выглядела слишком стойкой во время Жатвы в этом году.
Так вот, кого, в кого влюблен Финник, думаю я. Не в кого-то из своих фанатов-любовников в Капитолии. А в бедную сумасшедшую девушку из дома.

***

— Ты сразу полюбил Энни? — спрашиваю я.
— Нет. — Он долго молчит, потом добавляет: — Она завладела моим сердцем постепенно.

***

— Финник! — Что-то между воплем и криком радости.
Прекрасная, несколько потрепанная молодая женщина - темные запутанные волосы, глаза цвета морские волны — бежит к нам завернутая в простыню.
— Финник! — И вдруг, ни на что в мире не похоже как эти двое рассекают пространство, чтобы достичь друг друга. Они сталкиваются, обнимаются, теряют равновесие, и в конце концов падают на стену, где и остаются. Цепляясь за это мгновение. Это не передать словами. Муки ревности поражают меня. Ни к одному из них, а к их уверенности. Никто не может сомневаться в их любви.

***

Я немного напряжена тем, что мне придется остаться с Энни наедине, ведь все, что я о ней знаю, это то, что Финник ее любит, и что все остальные считают ее чокнутой. Когда мы уже на борту планолета, я понимаю, что она не столько чокнутая, сколько неуравновешенная. То она смеется невпопад, то растерянно выпадает из беседы. Эти зеленые глаза так сосредоточенно фокусируются на какой-нибудь точке, что ты неосознано пытаешься разглядеть, что же она видит в воздухе. Иногда, без особой на то причины, она зажимает уши руками, будто блокируя болезненные звуки. Согласна, она странная, но если Финник любит ее, мне этого достаточно, чтобы принять ее.