Я уже сама себя достала своим нытьем, психозом и болезнями. Снова больничный, как минимум на неделю. После этого с операцией снова откинут на три недели. Решили с врачихой, что сегодня она запишет меня к хирургу, а я пойду 8ого числа и уже все, до конца, т.е "под прикрытием", как она сказала, ибо больше тянуть нельзя. Нуу, нуу, и отрываюсь я за этот год! никогда так не болела, как в этом году, особенно под его конец. Сколько я отучилась после последнего больничного? Ровно две недели.

Сидела вчера ночью, точнее уже сегодня, в одеяле, в темной и пустой комнате и вспоминала одну прекрасную неделю из моего детства. Никогда не вспоминала до этого, даже половины и не помнила, даже находясь рядом с этим человеком. Не знаю я с чего это вдруг, но все началось с белых носочков. С такой мелочи все и поехало, наверное, от того, что было темно, ведь тогда тоже было темно. Я не помню, сколько нам было лет, около 8-9, может быть, не помню, с кем из взрослых мы были, помню лишь ту маленькую девчонку, с которой мы носились. Она чуточку младше меня, я так хорошо ее помню. Она обожала огурцы, смотреть на бомжиков из окна, пить обычную водичку и хлебушек всухомятку. Ее бабушка говорила: «Хлебом не корми, а дай ей посмотреть на бомжиков да огурцы полопать». А еще мы с ней первый раз вдвоем попробовали дыню. До сих пор ее обожаем. Она все смеялась над тем, что я терпеть не могу йогурты, и бегала за мной по квартире, пытаясь меня накормить или пролить его на меня. Мы хотели поменяться волосами, у нее - густые прямые и темные волосы, а у меня - густые, кудрявые и чуть светлее. Мы катались в бабушкиных носках по ее длинному коридору и тайком бегали в подъезд кормить кошку с котятками, а для этого мы тайком таскали колбасу из холодильника, а ее бабушка радовалась тому, что мы "едим", ведь мы обе терпеть не могли есть, и накормить нас было для всех огромным трудом. А еще у нее брат, его зовут Андрюшка, у него был огромный грузовик, в который мы садились и он нас катал. С ней я первый раз покаталась на роликах, это было так забавно. На меня напялили ее новые ролики, которые мне были чутка маловаты, а на нее - старые. Она падала раз двадцать, а я ни разу, хоть и каталась в первый раз. А еще у нее были веснушки, и мы рисовали карандашом ее мамы веснушки мне. Мы украли с рынка четыре блеска для губ. А еще, той кошке с котятами, которая была в подъезде, мы сделали домик, стащили коробку и какую-то тряпку. Потом эту тряпку искала ее бабушка, а мы, конечно же "не знали" где она находится. У меня порвались шлепанцы и я носила ее, они были мне маловаты, но я помню то, как они мне нравились - фиолетовые с ягодками такими. Потом она познакомила меня со своими подружками. Один раз, когда дома никого не было, мы все вошли в комнату мамы и нацепили ее шмотки: кофточки, юбочки, туфли, сапоги, но при этом не красились совершенно. Под окном громко кричали какие то мальчишки и они намалевали меня, а я высунувшись в форточку наорала на них, мол, я мама, ведь я была всех старше и выше. А потом мы поссорились с этими девчонками и закорешанились с парнишками во дворе. Мы бегали в аптеку и покупали напальчники, потом вырезали горлышко от бутылки, надевали на них эти напальчники, пихали туда черноплодку и пуляли ее во все стороны. Мы все были сине-фиолетовые. Один раз мы запуляли чье-то окно, этот кто-то это заметил и вышел на улицу, чтобы нас отругать, мы же естественно удрали, продолжая пулять. Когда напальчники рвались, то мы бежали в аптеку за новыми. Через дня три нам перестали их продавать, потому что уже весь район просек про нашу банду. Мы смеялись и думали, что нас уже все бояться, и хотели ограбить магазин, ведь мы банда. Но не ограбили. А потом мы с этими мальчишками обпуляли тех девчонок, это было так смешно, они устроили нам бойкот. Мы покупали кучу сладостей и швепса, пролазили в закрытый детский сад и устраивали "пьянки", пуляясь в прохожих через забор. Один раз нас застукал охранник и побежал нас выгонять. Мы побежали к единственной лазейке, через которую туда и попадали. Это была небольшая щель между асфальтом и воротами. Помещались мы туда только по одному, а охранник уже подбегал все ближе. Я вылезала последней, зацепилась штаниной и порвала свои оранжевенькие бриджики, а потом мы смеялись над тем, что у меня вся задница была зеленой - я запачкалась в краске. Мы убежали от охранника, успев пульнуть в него через щелочку между забором и воротами. Тогда мы узнали несколько новых слов. Помню, как уже вечером, когда было уже темновато, в арке мы увидели двух мужчин, которые кололись, выкинув шприцы, они заметили нас, встали и пошли прямо на нас. Подъезд был рядом, мы убежали. Мы так испугались. Больше из наших хулиганских делишек я ничего не помню. Помню еще два дня. Мы поехали в город и пошли в зоопарк, планетарий иии туда, где были статуи динозавров. Первым делом мы посетили динозавров, к ним можно было попасть через темную пещеру, где все белое светилось синеватым, ну, знаете эти лампочки. Так вот я помню, как мы вышагивали, пялясь на наши белые носочки. На одного динозавра мы пытались залезть, у нас почти получилось, если бы не охранник. Мы так возненавидели всех охранников в мире. Из одного динозавра мы повыдергивали перья. Я вообще их не помню, помню только одного громадного сине-зеленого, который хлопал челюстью, в которую мы забрасывали оторванные листики, у нас это не получалось и мы спрятали листики и понеслись дальше. В планетарии мы сначала очень внимательно слушали, а потом уснули. На выходе мы купили фотографии с всякими звездными путями, кометами и тд, одна из них даже до сих пор валяется у меня в альбоме. Зоопарк я не помню, наверное, потому что мы там не шкодничали - устали. На следующий день мы пошли в какой то музей, я не помню, там нам было не интересно. Домик, где кто-то жил. Вокруг домика сад. За этим садом то ли какое-то поле, то ли какой-то луг, не помню. Мы неслись по этим кочкам, играя в ляпы. Где то было одно дерево, которое стояло одно, вокруг ничего. Мы насобирали желудей и понеслись дальше. Мы дошли до воды, где естественно ж все обрызгались с ног до головы. А еще там мы нашли рыбку, на берегу и понесли ее домой в какой-то банке. Потом она правда умерла, бабушка ее выкинула, мы так расстроились. Все это было где-то в неделю, полтары, в одно лето, нам было лет по 8-9. А сейчас мы общаемся очень мало и не виделись уже лет пять. Мы в разных городах, хоть и не особо далеко. Она также часто болеет, как и я, любит хлебушек, водичку, огурчики, а вот на бомжиков уже, вроде, не смотрит, но зато теперь жрет, как слон, прямо как я. Вот это все нахлынуло в эту ночь, никогда до этого я это не вспоминала, тем более все так подробно. Я помню завтраки и ужины, помню то, что лежало в ее косметичке, и что было в шкафу ее мамы, помню какие программы мы смотрели по телевизору. Когда я уезжала, мы обе разревелись, а потом созванивались каждый день и писали друг другу письма. Обычные письма, почтой. Я называла ее Лелей, а она меня - Асей. Потом она приезжала на лето ко мне. Но это уже другая история, я думаю, что вы и эту то пропустите.