а еще он убил. он просто ее убил.
обещал уругваев, ямаек, непалов, бирм,
обещал укрывать от москитов и от песков,
что зыбуче в пустыне пораззевали ртов
желтошерстым рассветом с ладоней ее кормил.

он увидел ее в чем-то синем и жадно пил
эту рыжь ее глаз. он глотал ее как эфир,
он давился, она текла у него по груди,
доставая до самых его потаенных льдин
и топя. а потом
он просто ее убил.

и его оправдали. судья молотком долбал,
осуждая ее. ей вынесли приговор -
ее вынесли четверо сильных на задний двор,
там пилили дрова.

она долго лежала, выпитая до дна,
выскребтая до дыр, протертая до низов,
выстиранная девочка, брошенная жена,
выеденная ложкой, как киви и как яйцо.
она долго лежала. и слушала визги пил:
" я убил! я убил! я просто тебя убил! "
этим визгом она нашептала себе мозоль.
а потом ее рыжь превратилась в белесый зной,
ее красные мысли покрылись сухой корой,
ее синь утекла в непал.

он, бывало, ей снился. горчащей сухой травой,
от которой на кончиках пальцев плясал огонь
да тут же и затухал.