Однажды, накануне Нового года, со мной, точнее, с моей душой случилась беда. Я, как принято, начала подводить итоги своей жизни (занятие неблагодарное, но иногда полезное). Выводы оказались неутешительными: я, красивая, молодая женщина, оставлена мужем, вынуждена самостоятельно воспитывать сына-первоклассника, справляться с тяготами жизни и опять, опять встречать Новый год в одиночестве!
Прихожу я вечером с работы и, управляясь с опостылевшими домашними делами, веду бесцельный диалог со своим чадом. Я -- ему:
-- Ну, ты узнал, наконец, что означают эти буквы рядом с этими цифрами?
Мой сын сердито отвечает:
-- Узнал. Это означает, сколько гороха собрала Маша.
-- О, господи! Какого гороха?!
И мне совершенно не хочется уточнять, какое количество гороха собрала эфемерная девочка Маша, а желаю я накормить, утешить своего малыша, уложить спать и… думать о вечном. О любви, например. Но если не получится (ее на данный момент нет -- какой толк о ней размышлять?!), то можно хотя бы помечтать о скромных прелестях, которые готовит нам набирающая силу очередная зима.
Сын, кажется, заснул, забыв о Маше с ее горохом -- размеренно посапывает в своей спальне. Я рассеянно пью зеленый чай на кухне, поглядываю в окно, где темным-темно -- зима пока не соизволила одарить нас белым снегом -- и надеюсь, что у меня все еще впереди, меланхолично повторяя про себя пастернаковское: "Мело, мело по всей земле, во все пределы… "
Да, было, было… Любовь-морковь, казалось, что навсегда, но не сложилось -- расстались, спасибо ему за сына. "Ему" -- отцу моего ребенка. Любовь, знаете ли, штука коварная. Поманит, обольстит да и бросит, еще и посмеется: "Ха-ха-ха! Вы думали, я -- душка?! Глубоко ошибались".
Собираясь на работу, я жду первого снега, как чуда: когда ты взрослый, серьезный, когда ты уже облечен родительской властью, -- все равно так хочется чудес! А их в моей жизни нет! Как обидно. Закончились все, что ли?
Завтра -- праздник святого Николая. Самым близким принято дарить подарки. Надо приобрести что-нибудь приятное для малыша. После работы я в раздумьях прогуливаюсь вдоль магазина игрушек.
-- Девушка, простите, вы не меня ищете? -- раздается за спиной.
Я оглядываюсь и мгновенно оцениваю "объект" -- нет, это не мужчина моей мечты. Не в моем вкусе: невысокий голубоглазый блондин.
Мне нравится эпатировать людей. Я небрежно бросаю: "Да, вас. Вы ведь Вася? "
" А как вы догадались? -- говорит мой визави. -- У меня тоже есть ребенок. Машка. Давайте будем искать подарки нашим детям вместе. Потому что в имеющемся ассортименте я плохо разбираюсь".
Мне не было никакого дела до него. Я вспомнила своего малыша, который сейчас в школе, которому хочется домой, к компьютеру, к маминым котлетам. Ему, конечно, мечтается еще и на санках покататься с горки в ближайшем парке. Но снега не было. А в витринах уже вывесили, выставили новогодний антураж. Пора бы выпасть снегу.
Между тем незнакомец не отставал. Он шел за мной по пятам. И меня это стало слегка раздражать. "Как вас зовут на самом деле? -- глупо спросила я. "Мишей", -- с готовностью ответил он. "Так вот, если не отвяжетесь, -- останетесь Васей навсегда, -- подвела я итог нашему разговору и ретировалась из магазина, ничего не купив.
Опять, как сомнамбула, я возвращалась домой -- одинокая, неприкаянная. Туда, где ждет меня любимый сын, где шуршит вывешенное на балконе замерзшее на первом морозе белье. И снега, ожидаемого, желанного, -- все нет и нет.
Я, кажется, полностью ушла в себя. Растворилась в своем внутреннем мире, ничего не хотела, не требовала от жизни. Не бывает этих чудес. Не бывает. Так убеждала я себя, думая, что права. И только зимний ветер обманчиво-ласково просился в окно, постукивая обмороженной веткой.
В положенное время в уютном шерстяном носке сынишка нашел давно желанный подарок. А утром двадцать пятого в католическое Рождество, выпавшее на воскресенье, мой самый главный в жизни мужчина попросил: "Мама, давай сходим куда-нибудь". Я готовила завтрак и размышляла, куда мы можем пойти с сыном -- вот так, вдвоем, в слякотную, уже надоевшую зиму.
Эврика! Мы навестим старый двор, где жила когда-то моя бабушка, где прошли мои детские годы, где мы с сестрой так чудесно открывали для себя мир. Мои размышления прервал радостный вопль сына: "Мама, мама, снег пошел! "
Я выглянула в окно. Шел царственно-мягкий, пушистый, неторопливый, белый-пребелый первый снег.
…Когда мы уже заходили во двор моего детства, вдруг услышали: "Девушка, простите, можно с вами?" Я оглянулась. Он вел за руку очаровательную малышку, которая сосредоточенно жевала резинку, пыталась вырваться из отцовских оков и с большим любопытством наблюдала за нами. "Миша? -- удивилась я. -- Откуда ты здесь взялся?" -- "Во-первых, я, как ты когда-то выразилась, Вася. А во-вторых, давайте познакомимся: это моя Машка".
…И потом мы вчетвером были потеряны целым миром в этом нетронуто-снежном дворе: я, он, мальчик и девочка. Он раскружил для наших детей старые карусели моего детства, протоптав предварительно маленькую дорожку в первозданных сугробах. Карусель со счастливыми детьми вертелась сначала очень быстро, потом все медленнее.
Он мягко, нежно, медленно взял меня за руку. И я поняла, что теперь никогда больше не буду одинока…