Выходя их купе, Гермиона споткнулась и упала на парня в черной атласной мантии. Она явно стоит больше, чем вся её одежда. Парень скривился, изображая брезгливую гримасу, и отпихнул её от себя. Гермиона отлетела до окна. И молодой человек демонстративно отряхнулся.

— Смотри куда прёшь, мерзкая грязнокровка. – Сплюнул он.

Мерлин, ну почему из тысячи учеников, которые учатся в Хогвартсе, она столкнулась именно с ним. Малфой. Самовлюблённый аристократишка до мозга костей, который ненавидит маглорожденных волшебников. Гермиона честно с трудом представляла человека, к которому Малфой мог питать теплые чувства. Синонимами слова Малфой для неё были слова, имеющие самые отвратительные значения, кстати, слово,, отвратительный,, тоже было синонимичным с его фамилией.

— Отвали, ублюдок. – Огрызнулась она.

Малфой прищурил глаза, ухмыльнулся и подошёл вплотную к Гермионе, прижимая её к стеклу.

—Ещё раз ты попадешься на моем пути, моли Мерлина.

—Ты что пошлёшь в мою сторону парочку непростительных заклинаний? – усмехнулась Гермиона, пытаясь оттолкнуть хорька.

Малфой наклонился так, что его глаза стали на уровне её глаз. Гермионе стало тяжело дышать. Как она ненавидела эти серые леденящие глаза, в них не было видно ничего, кроме тьмы, пустоты и отчаяния их обладателя. Эти глаза заглядывали прямо в душу, прожигая её до тла, своим холодом. Говорят, что глаза – это зеркало души. В таком случае его душа – это вечный непрекращающейся ливень периодами с грозой и громом или даже метель. От этого взгляда хотелось кричать и бежать. Гермиона не любила дождь, любила солнце.