Эта история не для восхищений или жалости… эта история для нее.
Она была похожа на маленького чертенка с яркими глазами и хрупким телом. Я помню ее запах – море. Она засыпала, отворачиваясь от меня, а я упорно поворачивал ее к себе. Она знала все мои тайны. Она давала мне силы жить.
У нее была уверенная походка, балетная осанка и хитрая улыбка. Все это было влито в нее, написано еще до ее рождения.
Однажды, как это бывает, перед закрытием, я вышел в зал. Тихо и тяжело. Единственным источником света были свечи, стоящие у образов святых. Я любил эту тяжелую тишину. Мне легче думалось в подобной обстановке. Я уже хотел закрыть засов, как заметил хрупкую темную фигуру женщины. Мне показалось, что она плакала и намеренно сидела так тихо, она не хотела, чтобы ее заметили.
- Могу ли я Вам помочь? – тихо спросил я.
- Да, Падре. Можете… - прозвучал тихий и ровный голос. – я хочу исповедоваться.
- Я указал рукой на кабинку и прошел следом. Я попытался сосредоточиться.
- Что вас беспокоит?
- Вы, святой Отец. Меня беспокоите Вы. – ровно и вдумчиво ответила девушка.
- Я? Чем? – мне казалось, я забыл все правила. Меня пробрала дрожь.
- Уже много лет я не могу забыть Вас. Я вижу Вас и плачу. Я потеряла Вас навсегда. – она намеренно выделяло слово «Вы». – Когда-то у меня был любимый, любящий мужчина. Она называл меня чертенком и целовал ноги.
При слове «чертенок» я заметил, что она перекрестилась. Обычно на исповеди я не смотрю через решетку, но тогда. Я не мог оторвать глаз от этой особы с нежно-тонкими запястьями.
- Я грешна в том, что не смогла его отпустить. Не смогла пережить его ухода. Я жила надеждой, что он вернется. Я не верила словам его друзей и своих подруг. Но прошел год, за ним еще один… и еще… я таяла на глазах.
Я не мог перебивать ее… но мне было непонятно, причем тут я.
- Вы, святой Отец, наверняка думаете: причем тут я? Вспомните набережную. Много лет назад. Вы рассказывали маленькой девочке о своем студенчестве, о начале семейной жизни, о появлении этой девочки как по просьбе. Вспомните Ваши мысли, когда она была готова идти за Вами на край света. Когда Ваша жизнь была важнее ее собственной.
-… - я молчал. Ее слова били по моей памяти. И я просил прощение за то, что мне самому приносило боль.
- Вспомните, как ушли. Как вы оказались здесь? Вы хотели искупить свои грехи? Потопить свои страхи в мольбах прихожан? Что заставило Вас променять покой любимой на покой миллионов?
-… - я не знал ответа.
- Тот мужчина, самый родной…
- Родной… - пошевелил я губами.
- Родной. Как же Он не любил это слово. Это сильное слово «родной». А еще отрицал «любовь». Не верил в Бога и иногда хотел меня убить. Он был готов нарушить… он нарушил обещание. Он предал свою семью, себя, надежды, веру, верность. Он, падре, он… - она начала задыхаться.
- Что с вами? Вам плохо?
- Нет… я всегда так задыхаюсь, если волнуюсь. Падре, Вы смогли сделать несчастной не одну женщину…
- Как вас зовут?
- Элен. Мама дала мне это имя, потому что оно сочетается с именем моего отца. Мой отец, я узнала его уже взрослой женщиной. Мама долго не говорила о нем, ей было так же больно, как и мне сейчас. Она плакала и молила не искать его. Не разговаривать с ним. Не разговаривать с Вами, отец…
На моем лбу выступил пот, и озноб пробил тело. Девушка, сидящая по ту сторону решетки, моя дочь? Девушка, задыхающаяся от волнения и ненавидящая меня, не зная меня. Это создание… моя кровь… мне стало страшно. Так же страшно мне было, когда я пришел в эту церковь много лет назад. Когда я понимал, что все что делал, все, чем я жил… все грешно, кроме моей дочери. Но то, что у меня она не одна… в моей голове воцарился страх.
Я не мог более сидеть, мне хотелось посмотреть в ее глаза и… и… мне просто хотелось на нее посмотреть.
- Вы, не знаете, как это страшно проживать жизнь, похожую на жизнь собственной матери и знать, как все закончится. Когда он уходил, он оставил мне дочь. И я прошу прощение за это совпадение. За еще одну сломанную судьбу/неполную семью/чужого мужчину.
- Ваша мать… мама. Ваша мама жива?
- Нет. Мамы нет.
Я заплакал. Я плакал беззвучно и горько. Я потерял еще одну любимую женщину.
- Падре, Вам должно быть известно, в чем разница между словами «доверять» и «верить»? Вы должны помнить, как впервые сказали ей, что любите. Вы должны помнить, как она не побоялась отдать свою жизнь за Вашу. Вы должны помнить, как вы признавались в искренности и в правде.
-… - а я не мог сказать ни слова.
- Когда я спрашивала маму, почему она любила Вас, она отвечала, что иначе не могла. Что в ее жизни был один мужчина… и это были Вы. Падре, я прихожу сюда уже полгода. Я сижу на самом последнем ряду и молюсь. Я прошу прощения за маму, за себя, за Вас. Моя дочь каждый вечер просит меня остаться с ней… или взять ее с собой. Но я не могу. Я не могу быть слабой рядом с ней и сильной рядом с Вами. Я решилась сегодня остаться только потому, что больше не в силах терпеть. Ответьте, почему Вы ушли? И почему ушел он?
- Потому, что так было нужно… - единственное, что смог я ответить.
- Нужно кому? Почему Вы не можете сказать вслух, что разлюбили ее? Почему Вы сказали ей только то, что уже пора уходить и что так будет лучше? Вы знали? Вы видели? Ей было больно и страшно.
- Я знаю…
- Она говорила Вам, что любит. Она просила не оставлять. Просила быть другом, рядом…
- Я не мог.
- И он не смог. Как же вы похожи. Как же вы трусливы. Какие же вы неисправимые фаталисты. Помолитесь за мою дочь, Падре.
Она вышла из кабинки и медленно пошла к выходу. Пламя свечей дрожало от каждого ее шага. И эхо отражалось от стен. Все указывало на то, что это наша первая и последняя встреча. В голове у меня всплывали образы. Мне было больно. Недавно любимая мной тишина висела надо мной грузом прошлого. Я просил прощение и плакал. Я вспомнил, как я плакал перед ней. Как говорил о любви. Как сжимал ее тело и смотрел в ее душу. Как просыпался от кошмара, что она исчезнет. Как боялся за нее… за себя. Как узнал об общем мире, о взаимном интересе. Как мы разговаривали обо всем. Я плакал от понимания схожести судеб, собственного бессилия и страха. Я понимал, как опустел мой… как опустел ее мир, когда я ушел. И как больно я сделал своим родным женщинам.
Мужчины сбегают из-за бессилия и ответственности. Я сбежал от первого… потому, что чувствовал последнее перед другим любимым человечком.
Прости меня…