у нее до сих пор наразрыв болит
даже не сердце, - память.
нет. не покалывает, не свербит,
- разрядами в каждый палец,
чтобы потом сложить указательный в пистолет,
метко к виску приставить,
выстелить в тысячи зим и лет,
которые так чудовищно ни к чему,
которые так предательски не о нем,
что хочется плюнуть в лицо уму,
а сердцу признаться: "нет, сука, не доживем,
не достучимся".
у нее боль собирается между ключицами
и космически быстро скапливается внутри.
он - ее неконтролируемая зависимость,
учащающая сердечный ритм
до смертельно-опасной скорости.
за эти полгода она успела
в него так безбашенно прорасти,
что без него она просто тело
. и ни-ка-кой души.
каждый его звонок она выпивала залпом,
как водку стаканами хроники/алкаши.
ей себя было чертовски жалко,
но это не излечить.
на ее памяти метостазами каждое его слово,
каждый общий знакомый,
каждый, из тех, что еще сохронен,
сон.
это последняя стадия им-болезни,
такие врачи уже не берутся лечить,
когда внутри не осталось ни слез, ни лезвий
и хотелось бы, чтобы больно, а не болит