парадокс парадокса ради

раз люди кончают самоубийством значит, существует нечто, что хуже чем смерть. поэтому-то и пробирает до костей, когда читаешь о самоубийстве: страшен не тощий труп, болтающийся на оконной решетке, а то, что происходило в сердце за мгновение до этого.

Мы легли на дно,
Мы зажгли огни,
Во Вселенной только мы одни.

Я женщина почти без недостатков

Я истеричка. Я невыносима.
Я разная, как сто улыбок мима.
Я эгоистка. Я великолепна.
Я от своих лучей, сияя, слепну.
Я нимфоманка. Я – непостоянна.
Я ветрена, я буду Ваша рана.
Я вечная эксгибиционистка.
Я обнажаю чувства. Я артистка.
Я королева чёрного пиара.
Я сплетница. Я Вам совсем не пара.
Я аферистка. Я плету интриги.
…Я лишь фрагмент. Я вырвана из книги.
Я Вас люблю. Я Ваша без остатка.
Я женщина почти без недостатков.

Теперь я понимаю очень ясно,
и чувствую и вижу очень зримо:
не важно, что мгновение прекрасно,
а важно, что оно неповторимо.

Жизнь порой посылает к чертям,
но когда мне становится плохо —
есть слова, что мешают мне сдохнуть, —
… я тебя никому не отдам…

А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.

И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.

Вдыхать с тобой кокс намного приятнее, чем ехать в Сан-Себастьян, Ирун, Андай, Биарриц, Байонна.
Даже трава Сьерра де Грасия в Барселоне не сравнится с тобой.
Может потому, что в своей оранжевой кофте ты куда веселее Святого Себастьяна.
Может потому, что я тебя люблю.

В теплом свете Нью-Йорка, в 4 часа, мы дрейфуем, удаляясь и приближаясь к друг другу.
Как дерево, вдыхающее сквозь цветные стекла.
А с портретов словно ушли все лица, оставив лишь одни только краски.
Ты удивленно спросишь, почему их вообще рисуют?
Я на тебя гляжу, и это лучше, чем смотреть на все портреты мира…